Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана

Далеко внизу, в разрывах облаков виднелась родная Земля. Судя по некоторым особенностям рельефа и цвету поверхности, это была Юго-Восточная Азия. Догадку Хомякова подтвердила длинная, извивающаяся среди коричнево-серых горных вершин светлая полоска, в которой легко угадывалась Великая Китайская стена. Определив направление движения быстро снижающегося космического корабля и с натугой воскресив в голове изображение глобуса (которое он в последний раз видел в восьмом классе школы). прапорщик сообразил, что через некоторое время «Аполлон» должен пересечь границу Советского Союза. И точно — минут через двадцать внизу мелькнуло очень похожее на большой кукиш (и потому легко узнаваемое на карте) озеро Иссык-Куль и засверкали сотни крохотных искринок. Это в лучах солнца отражались донышки запрокинутых бутылок — граждане великого СССР, как известно, не брезгуют пить «из горла».

— «Так, самое время сматываться отсюда, — понял Хомяков. — Больше такой возможности, ясное дело, не представится, совсем скоро корабль приземлится. Но как это сделать?»

И тут взгляд прапорщика упал на пластмассовый ящик с надписью «парашюты для аварийного покидания спускаемого аппарата». «Вот он, выход!» — радостно подпрыгнул Хомяков. Он достал из ящика один парашют и хотел было его надеть, но вовремя сообразил, что ему придется одеть еще и скафандр. Ведь спускаемый аппарат еще находился на достаточно большой — километров этак 40–60 — высоте и, покинув его без скафандра, он вполне мог погибнуть без воздуха. С большим трудом облачившись в один из небрежно сложенных в углу скафандров американских астронавтов, прапорщик тяжело вздохнул, одел парашют и бросил прощальный взгляд на пустой контейнер, в котором вместо брежневита темнело на дне несколько засохших коричневых кучек — следы жизнедеятельности Евгения Петровича. Эта картина внезапно развеселила Хомякова и, несмотря на всю серьезность момента, он решил маленько поразвлечься. Заметив на полке тюбик с клубничным джемом, прапорщик схватил его и, осторожно выдавливая джем тоненькой струйкой, вывел на днище контейнера фразу по русски: «Здесь был Женя». Коротко расхохотавшись (он представил себе физиономии американцев, которые прочтут на Земле эту надпись). Евгений Петрович направился к шлюзовой ид камере, в которой находился люк аварийного покидания «Аполлона-15». «Ну, Господи помоги…» — перекрестившись, пробормотал Хомяков и, решительно рванув большую красную рукоять возле люка, шагнул в пустоту.

Приземлился прапорщик Евгений Петрович Хомяков достаточно удачно — на кукурузное поле, неподалеку от живописного круглого пруда. Сняв с себя скафандр, предусмотрительный прапорщик тут же утопил его в пруду — в скафандре с американским флагом на груди и английскими надписями местные аборигены вполне могли принять его за американского диверсанта или сбитого летчика, и тогда неизвестно как повернулось бы дело. Затем Хомяков спрятал в пустовавшей барсучьей норе парашют и несколько кусочков брежневита, которые он захватил с Луны на память и заковылял в сторону видневшегося вдали населенного пункта. Идти было очень тяжело — за время пребывания на Луне прапорщик отвык от земного притяжения. Скоро он добрел до разбитой вдребезги проселочной дороги и повеселел — подобные раздолбанные транспортные артерии могли быть только в стране Советов, а значит его расчет оказался точным.