Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана

Холмов достал из кармана немного смятую фотографию и протянул ее Кочергину. Остальные комитетчики сгрудились вокруг своего шефа, глядя через его плечи на фотоснимок.

— Глядите вот сюда, на эти три черных пятна, обведенных фломастером, — указал Шура. — Что это, как по вашему?

— А хрен его знает, — пожав плечами просипел Михаил Алексеевич, — пятна какие-то и все…

— «Пятна»!.. — не удержался и передразнил его Холмов, скорчив рожу. — Вот, взгляните в лупу, какие же это пятна! Это разгуливающие по площади птицы, две вороны и голубь, ясно же видно. Как только я их увидел, я сразу обо всем догадался. Ну конечно же, кто еще мог незаметно для окружающих (а кому в голову придет глядеть на каких-то ворон, когда в десяти метрах от тебя находиться полубог — сам Генеральный секретарь ЦК КПСС!) спереть ключ, кроме вороны!? Конечно никто, в этом я теперь не сомневался. — Итак, наконец-то я вышел на верный путь, — продолжал Шура. — Однако оставалось самое сложное — обнаружить, куда же эта ворона-воровка спрятала похищенный ключ. Где искать пристанище этой твари? И вот тут-то я уже начал рассуждать логически. Я вспомнил, во-первых, о том, что в период гнездовий многие птицы, и в частности вороны, очень редко улетают очень далеко от своих гнезд. Это я запомнил еще со школы. (Видите, в нашей профессии любые знания хоть когда-нибудь, да пригодятся). А, во-вторых, я учел тот момент, что птицы разгуливали по площади достаточно спокойно, не особенно опасаясь находившихся неподалеку генсека со свитой. Значит, к виду людей они привыкли, очевидно потому, что видели их вблизи неоднократно. Из всего этого я сделал чрезвычайно важный вывод — гнездо вороны, укравшей из-под носа КГБ ключ от устройства, от которого зависит безопасность не только СССР, но и всех стран Варшавского договора, должно непременно находиться в городской черте, возможно даже неподалеку от площади. Исходя из данного умозаключения, я решил сегодня утром осмотреть прилегающие к площади окрестности по методу так называемого «увеличивающегося радиуса». Когда я пришел к горкому и внимательно осмотрелся, размышляя, с чего бы начать поиски, внимание мое сразу привлек расположенный неподалеку парк с густо посаженными деревьями. Естественно, я сразу направился туда. И — о радость! — высоко в кронах деревьев я сразу заметил несколько вороньих гнезд. Пришлось засучить брюки, вспомнить босоногое детство и маленько полазить по деревьям. В третьем по счету гнезде я и обнаружил ключ…

Шура театрально развел руками и с довольным выражением лица посмотрел на молчавших комитетчиков, тупо глядевшими на него.

— А что теперь прикажете с Шептило делать? — нарушил молчание Анатолий Викторович. — Как с ним быть?

— Как? Да никак, — махнул рукой Холмов. — Отпустить на все четыре стороны — и все дела.

— Как это «отпустить»? Хорошенькое дело «отпустить»! — засипел Кочергин. — Человек совершил такое тяжкое правонарушение, осквернил памятник вождю мирового пролетариата, а вы «отпустить».

— Милый мой, неужели вы хотите раздуть дело о том, что какой-то ханыга мочился на памятник Ленину в тот самый момент, когда в нескольких десятках метров от него находился Генеральный секретарь ЦК КПСС? — искренне изумился Холмов. — Вы в своем уме? Да это будет такой скандал, по сравнению с которым утеря ключа от «ядерного чемоданчика» покажется вам мелкой неприятностью! Тогда у всей вашей «девятки» уж точно головы полетят, можете не сомневаться.

— Хм, пожалуй вы, как всегда правы… — подумав, согласился Кочергин, почесывая небритую щеку. В этот момент дверь кабинета распахнулась и дежурный офицер Зеленогорского Управления КГБ бодро отрапортовал, обращаясь к Михаилу Алексеевичу:

— Товарищ майор, только что на окраине города совершил посадку вертолет, на котором прибыла вызванная вами группа водолазов-аквалангистов. Какие будут ваши дальнейшие распоряжения — послать за ними машину, или вы сами подъедете к ним, и укажете место и фронт работ?

— Скажи им, пусть катятся на все четыре стороны, они мне уже больше не нужны, — махнул рукой Кочергин. — Или нет, отставить, передай им, пусть ждут нас на месте. Мы улетим в Москву на этом же вертолете….

ЭПИЛОГ

Поезд № 23 «Москва-Одесса» постепенно замедлил ход и вскоре остановился, дернувшись пару раз.

— Что там за полустанок, Вацман? — зевнув, поинтересовался Шура Холмов, лениво развалившийся на мягкой полке двухместного купе вагона «СВ».

— Кажись Раздельная, — сообщил Дима, выглянув в окошко. — Да, точно, Раздельная.

— Если Раздельная, то считай мы уже одной ногой дома, — констатировал Холмов, поглаживая себя по голому животу. — В таком случае предлагаю охолостить по пятьдесят граммов коньячку, в честь скорого возвращения на историческую родину.