Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана

— Слушай, рассказывают, что на одесском кладбище не так давно, нечто подобное тоже было! — вспомнил Вацман. — Наша газета об этом даже написать хотела, да почему-то 1-й отдел не разрешил… В общем, один мужик поссорился с кладбищенскими гробокопателями. Вроде, когда он своего дядю хоронил, гробокопатели у него стали деньги вымогать, за работу. А когда тот им ничего не дал — мол, я все уже заплатил, — тогда те начали его оскорблять всячески, а потом дядин гроб в могилу не на веревках опустили, а просто так спихнули… Мужик настолько рассвирепел после этого, что днем и ночью стал думать только об одном — как бы этим гробокопателям покруче отомстить. У него даже, по-моему, немного «крыша поехала» от этих раздумий. Да… И придумал этот мужик в конце концов обалденную штуку. Заказал он, значит, катафалк, взял напрокат гроб, договорился с несколькими своими корешами… В общем, лег он в гроб, привозят его кореша на кладбище, под видом покойника. Все идет чин-чинарем, как на обычных похоронах, гробокопатели уже хотят заколачивать гроб. И вдруг «покойник» пинком ноги сбрасывает крышку, медленно встает из гроба, хватает за грудки ближайшего могильщика и грозно так его спрашивает: «Ты что это, сука, меня крышкой гроба по голове ударил, а?». Могильщик-то сразу помер от страха, друтой с ума сошел, да и остальные чуть в штаны не наложили. Шутка-ли, покойник из гроба встал! Этому мужику потом семь лет дали, за неосторожное убийство… Холмов улыбнулся, затем стал вновь серьезным.

— Да, так вернемся к нашим баранам. Думаю, что и в данном случае мы имеем дело с нечто подобным. Моя рабочая версия такова — кто-то из «добрых людей» из «Бури», измученный жилищным кризисом, решил «бирмингемским способом», то есть с помощью явления «покойного мужа», отправить бедную вдову на тот свет и таким иезуитским образом «освободить» ведомственную жилплощадь, на которую он, безусловно, претендует. Попробую покопать в этом направлении. Тем более, что нужно отрабатывать столь щедрый аванс.

И Шура вытащил из кармана скомканные пятидесятирублевки. Друзья выпили чаю и, одевшись вышли из дома, чтобы разойтись по своим рабочим местам. Дима направился на дежурство в медвытрезвитель, а Шура — к ближайшей трамвайной остановке, чтобы приступить к выполнению обязанностей контролера по проверке проездных документов трамвайно-троллейбусного управления.

— Дослушай, Шура, у меня к тебе громадная просьба! — внезапно хлопнул себя но лбу Дима, перед тем как расстаться с Холмовым. — Черт, совсем забыл с этими покойниками. Понимаешь, я хочу написать этакий крутой фельетон о проститутках. Но у меня маловато фактажа. Ты не мог бы через своих знакомых в милиции раздобыть сведения хотя бы о нескольких одесских проститутках, желательно валютных. Ну, там, имена, фамилии, место работы или учебы, где «дежурит»…

— Нет проблем, — согласился Шура и помрачнел. — Эх, жалко мою картотеку сперли, сволочи!.. Была бы она у меня, я бы тебе о каждой одесской сучке целую повесть рассказал бы…

…Едва Шура Холмов вошел в трамвайный вагон, и громко объявил «Приготовили, граждане, талончики за проезд!», как среди некоторых пассажиров возникла тихая паника. Дело в том, что многие одесситы уже знали, что на 12, 30, 11 и 2-м трамвайных маршрутах (Шура не любил забираться далеко от дома) работает «контролер-зверь». (Немало постоянных пассажиров даже признавали Шуру в лицо и почтительно здоровались с ним). И правда, с безбилетниками Холмов обходился весьма круто, вытряхивая из них штраф буквально «из души», не стесняясь, порой, применять к упорствующим гражданам и некоторые меры физического воздействия, если позволяла обстановка. На него абсолютно не действовали стандартные отговорки типа «я только что вошел», «забыл кошелек», «заговорился» и прочие.

Особенно авторитет Шуры Холмова среди пассажиров вырос после одного инцидента. Однажды под вечер, в трамвае 12-го маршрута, в ответ на корректную просьбу Холмова предъявить талончики для досмотра, трое подвыпивших молодых верзил, ухмыляясь, сунули ему под нос свои грязные кукиши, а самый здоровый из них натянул Шуре на уши шляпу и щелкнул его по носу.

Через несколько минут, стоявшие на одной из трамвайных остановок люди с изумлением увидели, как из открывшейся двери подошедшего трамвая, несвязно крича, буквально вылетели, словно дятлы из дупла, двое верзил с расквашенными носами и фонарями под обеими глазами. Третьего здоровяка рассвирепевший Холмов, у которого в тот день с утра было неважное настроение, просто согнул вдвое и засунул под трамвайное сиденье. Да так крепко, что дабы извлечь несчастного вновь на свет божий, в депо пришлось полностью снимать все сиденье вместе с подставкой. Поэтому не было ничего удивительного, что, заметив Холмова, несколько пассажиров в ужасе стали прыгать через головы входящих в трамвай людей на улицу, словно ныряльщики в бассейн. А один замешкавшийся шкет, видя что двери вот-вот закроются, ухитрился покинуть трамвай через узкую форточку.