Приключения студентов [Том I]

Наши путники вышли в ворота, чтобы со стороны посмотреть на шествие и только что остановились на облюбованном буторке, как вдруг вся толпа калек, жавшаяся у ворот, шарахнулась прочь и что горох врассыпную покатилась по полю; впереди бежали люди с обвязанными головами и руками, за ними ковыляли хромые, позади всех, извиваясь, ползли совсем безногие.

— В чем дело?.. — спросил Ян поравнявшегося с ним сухорукого беглеца.

Тот остановился перевести дух и кивнул головой на ворота: из них показались склоненные черные кресты на длинных древках, зачервонили красные одежды духовенства; в темном пролете над головами людского потока, словно живая, чуть поколыхивалась статуя Богоматери.

— От нее надо подальше!.. — выговорил остановленный.

— Это почему?! — изумился Ян.

— А вдруг исцелишься? Тогда что делать? кто тебя даром кормить станет?

И калека, помахивая черной сведенной рукой, как птица подстреленным крылом, пустился дальше.

ГЛАВА XV

Ночью не спалось Марку — слишком уж много дум и впечатлений собралось за недолгое время его странствований. Делиться ими с товарищами не хотелось: Луиджи не понял бы его и только посмеялся бы, а Ян — хоть и добрый малый — жил своим особым миром.

Марк приподнял с подушки голову.

Луиджи подхрапывал и что–то невразумительно болтал; Ян дышал ровно. В окно глядел полный месяц, доносился звон к полунощнице.

Марк свесил ноги с постели и встал.

— Ты куда?.. — неожиданно спросил Ян.

— Не спится; в церковь пройти хочу… — отозвался Марк.

— Что там делать?

— Как что — молиться!

— И я с тобой!.. — Ян зашевелился и через минуту оба они тихо, чтобы не разбудить товарища, выбрались на лестницу; в руках Марк нес лютню; во дворе их охватило запахом конского пота; под черными навесами слышался хруст; чуть проржала какая–то лошадь.

Ворота и калитка были заперты; в углу около них, на соломе, спал сторож, закутанный в одеяло.

Ян толкнул его.

Сторож зашевелился и открыл лицо.

— Кто такие?.. Что надо?.. — пробормотал он, садясь.

— Свои… в церковь хотим пройти!.. — ответил Марк.

— Куда?!.. — изумился сторож.

— В церковь…

— Да вы в уме, или нет? Кто же вас пустит туда ночью?

— Звонят к полунощнице: значит, зовут; церковь должна быть открыта!..

Сторож покрутил головой и отпер калитку.

— Как же, ждут вас там!.. Помолитесь, помолитесь… — насмешливо произнес он, выпуская приятелей.

Луг, река и монастырь серебрились; по сине–пепельному небу плыл яркий месяц… мягкий звон колокола нарушал безмолвие.

Марк и Ян подошли к башне и толкнулись в калитку — она была заперта; Марк постучал в нее, но отзыва не было; он подождал и опять ударил железным молотком.

Кто–то наверху зевнул и выглянул в бойницу.

— Какой дьявол стучит?.. — спросил грубый голос.

— Богомольцы!.. — отозвался Марк.

— Ступайте спать, дурачье!.. — был ответ со стены. — Завтра намолитесь!

— Мы хотим сейчас!.. — настойчиво возразил Марк. — Звонят к полунощнице!

— Мало бы что звонят!.. звонят, а службы нет!

— Служба должна быть!..

— Учи еще, осел! День и ночь вам служи — обалдеешь! Все теперь отдыхают — пьяные лежат!

— Зачем же звонят тогда?

— А чтоб ты знал, болван, что время молиться вам! Встань к стеночке и помолись. А ты беспокоить людей лезешь, дубина!

— Да ты больно не лайся! — вскипел Ян. — Ишь, пьяная морда, даже сюда с башни вином разит.

— Проваливайте, проваливайте, пока бока вам не наломали, идиоты несчастные!

Ян схватил камень и запустил им в сторожа. Наверху послышался хруст, посыпались черепки и раздалась отчаянная ругань: гостинец угодил в глиняный кувшин, стоявший в бойнице, и расшиб его; вино потекло по стене, оставляя на ней черный след.

Ян хотел еще раз повторить свое приветствие, но Марк удержал его.

— Оставь!.. — сказал он. — И впрямь лучше у стенки помолиться!..

Провожаемые неистовыми проклятиями, друзья дошли до следующей башни и завернули за угол: темный шатер дуба над стеной указал место, где стояла чудотворная статуя. Звон стих.

— Отслужим полунощницу?.. — предложил Марк.

— Я не умею… — отозвался Ян.

— Ничего, вторь мне без слов!..

Пальцы Марка коснулись струн; звуки, будто серебряные жучки, взобрались по неровной стене и стекли к подножию дуба; во дворе прозвенело чуткое эхо. Сдерживая голос, Марк запел молитву; баритон его рос и звучнел, Ян вторил бархатным басом, обоих охватило вдохновение…

Певцы кончили и, еще полные возвышенного настроения, медленно направились к гостинице; тишина настала зачарованная; серебряный монастырь спал среди черных и серебряных гор.

На другое утро, когда трое наших путников уже шагали за осликом, Марк обернулся к неаполитанцу.

— Луиджи?.. — проговорил он. — Я в эту ночь много передумал и решил идти в Болонью…

— Вот как?.. — протянул Луиджи. — Что, слова синьора Карнаро так на тебя подействовали?

— Он прав: надо сперва поучиться, а потом заниматься искусством! Я как в лесу — ничего не знаю и не понимаю!

— Да плюнь! Мало ли что набрешет тебе всякое дурачье?

Марк отрицательно и упрямо мотнул головой.

— И ты, Ян, собираешься в университет поступать? — сердито осведомился Луиджи.

— Я?.. нет… — отозвался тот. — Где мне! Я только своему мастерству подучиться хочу!