Приключения Тома Сойера

— Ну, понимаете, жизнь у меня трудная — по крайности, многие так говорят, сам-то я против нее ничего не имею, — вот я иногда и не могу заснуть, все думаю о ней да о том, как бы мне ее изменить. И этой ночью я тоже заснуть не мог, ну и вышел около полуночи по улицам погулять, вертел все в голове и так, и сяк, а как дошел до развалин старой лавки, которые за постоялым двором Общества трезвости, то прислонился к ее стене, чтобы еще разок все обмозговать. Ну вот, и тут эти двое проходят мимо меня и под мышками что-то несут, — я решил, что краденое. Один из них курил, второй попросил у него огоньку, так что они остановились прямо против меня, сигары у них разгорелись, и вижу: тот, что повыше, это глухонемой испанец с белыми баками и повязкой на глазу, а второй — злющий такой, весь в лохмотьях…

— Так это ты при свете сигар лохмотья-то разглядел?

Вопрос заставил Гека запнуться. Он помолчал и сказал:

— Не знаю… вроде так выходит.

— А после они пошли дальше и ты…

— Ну да, пошел за ними. Так получилось. Хотел выяснить, что они задумали — уж больно воровато они крались. Они и дошли до поместья вдовы, а там остановились, и я услышал, как оборванец стал просить за нее, а испанец клясться, что он ее изуродует — про это я вам уже рассказывал…

— Что? Так все это глухонемой говорил!?

Да, Гек сделал еще одну ужасную ошибку! Он так старался не дать старику ни малейшего намека на то, кто такой, на самом деле, испанец, однако язык его, казалось, был полон решимости навлечь на Гека беду, как бы он ни старался от нее отвертеться. Гек предпринял несколько попыток выбраться из западни, в которую сам же себя и загнал, но старик не сводил с него глаз, и он совершал промах за промахом. В конце концов, валлиец сказал:

— Не бойся ты меня так, мой мальчик. Да я и волоска на твоей голове не трону, ни за что на свете. Нет, я буду защищать тебя — буду! Испанец никакой не глухонемой, ты сам об этом проговорился — ну так, скажи мне больше. Ты же что-то знаешь о нем, только говорить не хочешь. Доверься мне — расскажи, что знаешь, и верь — я тебя не выдам.

С мгновение Гек смотрел в честные глаза старика, а потом склонился и прошептал ему на ухо:

— Это не испанец — это Индеец Джо!

Валлиец едва из кресла не выпрыгнул. И, помолчав немного, сказал:

— Ну теперь все понятно. Когда ты рассказывал об отрезанных ушах да изуродованных ноздрях, я решил, что ты это сам придумал, для украшения, потому что белый человек так не мстит. Но индеец! Это совсем другое дело.

За завтраком разговор продолжился и старик рассказал, что ночью, перед тем как лечь спать, его сыновья взяли фонарь и поискали у изгороди и вблизи нее следы крови. И ничего не нашли, один только здоровенный узел с…

— С ЧЕМ?

Если бы слова были молниями, они и то не смогли бы покинуть побелевшие губы Гека с такой ошеломляющей внезапностью. Он ждал ответа, вытаращив глаза и задержав дыхание. Валлиец даже испугался и тоже уставился на него — прошли три секунды, четыре — и наконец, старик ответил:

— С воровским инструментом. Да что это с тобой?

Гек осел в кресле и задышал тихо, но глубоко, сердце его тонуло в несказанной благодарности. Валлиец несколько времени смотрел на него — с серьезностью и удивлением, — а затем добавил:

— Ну да, с воровским инструментом. Тебя это, похоже, сильно обрадовало. Но почему ты так испугался? Что, по-твоему, могли мы найти?

Положение было почти безвыходное — на Гека смотрели проницательные глаза, — он отдал бы все за правдоподобный ответ, а в голову ничего не приходило, — глаза проникали в него все глубже, глубже, — и наконец, ответ явился ему — не так, чтобы очень умный, однако обдумывать его времени не было, и Гек пролепетал:

— Может… учебники для воскресной школы.

Бедный Гек был слишком расстроен, чтобы улыбнуться, старик же захохотал громогласно и весело, хохот сотрясал все его тело, от головы и до пят, а, успокоившись, он сказал, что такой смех — это верные деньги в кармане, потому что после него никакие доктора не нужны, значит им и платить не придется.

— Бедняга, совсем-то ты побледнел и умучился, чувствуешь себя плохо, — чего же удивляться тому, что ты такой пугливый и голова у тебя плохо варит? Но это пройдет. Поспишь, отдохнешь, силы-то и вернутся.

Геку неприятно было думать, что он такой олух — не смог скрыть охватившее его счастливое волнение, а ведь сам, едва услышав разговор у забора вдовы, понял, что никакого сокровища в том узле нет. Правда, он только думал, что в узле вовсе не сокровища упрятаны, а наверняка ничего не знал — ну и не смог сдержаться, услышав о находке. Но, в общем и целом, он был доволен, что все так сложилось, потому что теперь ему было точно известно: это не тот узел и значит можно успокоиться и мыслями о нем не терзаться. На самом-то деле, все последние события подвигались в правильном направлении — сокровища, несомненно, так и лежат в № 2, злодеев сегодня изловят и упрячут в тюрьму, а он и Том этой же ночью завладеют золотом без всякого страха и помех.