Приключения Уэнсдей в России

Марк боялся всегда и всего, это верно. Но тут было особенное. После того как он сходил (зачем, ну зачем?!) в то самое запретное место, куда ни за что и ни при каких обстоятельствах ходить было нельзя (и ведь говорили же ему!), его не отпускало ощущение, что здесь, во Мге, его ждет конец. Скорый, но наверняка медленный и леденяще-мучительный. Хотя, вероятно, он даже и не погибнет. Вероятно, его засосет во тьму. И он останется там на веки вечные, потерянный и одинокий, не в силах выбраться, не в силах предпринять хоть что-то, и никто и ни за что ему не поможет, потому что никто даже не будет знать, где он, и…

Его передернуло, как в ознобе, – впрочем, во флигеле и правда было холодновато. Лежащий на кровати Марк поплотнее закуклился в одеяло. Не дай бог, еще простынет. Нет: он, М2, не ипохондрик. Ничуть.

Ладно, он ипохондрик, но в последний раз тьма на самом деле чуть его не утащила. Его собственная тьма – Марк уже привык относиться к ней как к чему-то знакомому и родному. В конце концов, чего и кого он уже только туда не затолкал! Началось все еще в четырехлетнем возрасте, с кролика: бедный Герберт сожрал изоляцию на проводе от ночника, а потом принялся за сам провод. Не исключено, что это было самоубийство. Маленький Марк тогда так расстроился, что каким-то непонятным образом взял и – оп-па! – убрал пушистое тельце с глаз долой. Прочь.

И с тех самых пор – и до недавних событий – ему более-менее удавалось уживаться с тьмой, но…

Штука в том, что Марк догадывался: именно то запретное место, куда он пришел в этой забытой миром Мге, чтобы с тьмой справиться, сделало с ним что-то. Что-то, отчего тьма набрала еще большую силу. И очень может быть, что прямо сейчас – вот прямо с каждой минутой, что он сидит здесь, в маленьком флигеле бывшей Академии Севера, – это место продолжает на него воздействовать.

При мысли о затерянной посреди ничего Мге М2 вновь вздрогнул. Ну точно: в городе – в настоящем, большом городе – было бы куда безопаснее. В городе много людей, там нет места вечной мерзлоте, густым бескрайним лесам, волчьим стаям, туунбакам… Правда, в этом Нов… Ново… Нововозжиженске ничего хорошего с ним тоже не произошло – скорее, даже наоборот. Но ясно же, что это и не город был, а так себе. В настоящем городе есть метрополитен. Службы всяческой помощи. Там тебя наверняка спасут, если поплохеет, – вот как ему сейчас… Во рту пересохло, лоб в холодном поту… Ну, точно: это конец. Еще день-другой в этом месте – и прощай, белый свет, голубое небо и яркое солнце, мне будет так вас не хватать в той безотрадной и беспросветной бездне, куда меня…

Тут Марку срочно потребовалось найти Карину и Уэнсдей, и он кое-как выпутался из одеяла, соскочил с кровати и, едва не запнувшись о ножку, бросился в прихожую.

* * *

Никита как раз успел вторично принести в заднюю комнату кафе горячий чайник, как дверь распахнулась. Крошка дружелюбно приподнял здоровущую голову и повилял коротеньким хвостиком. Сделав шаг внутрь, Карина О’Келли наступила было на алабая, перепугалась, отдернула ногу, потеряла равновесие, полетела головой вперед, чудом успела ухватиться за край столешницы и выровнялась.

Антон ахнул. Одна бровь Уэнсдей Аддамс на миллиметр приподнялась.

– Уэнсдей, я хотела бы с тобой поговорить, – немного сбив дыхание, произнесла Карина.

И тотчас же дверь распахнулась снова. В проеме возник долговязый Марк, который едва не ступил на Крошку, вовремя спохватился, вильнул в сторону, нелепо взмахнув руками, покачнулся и почти завалился набок, но поспешно вцепился в Карину и устоял. О’Келли поморщилась. Крошка снова повилял хвостиком, со стуком уронил башку на дощатый пол и сладко потянулся.

– Уэнсдей… На два слова! – выпалил М2, когда стресс чуть-чуть откатил и сердце перестало колотиться как бешеное.

Антон сглотнул и пододвинул к вновь прибывшим тарелку, на которой еще оставались – остывшие, правда – пирожки. Карина посмотрела на них с таким выражением, будто собиралась замуж за прекрасного принца, а тот возьми да в самый ответственный момент и квакни.

– С чем? – уточнил Марк, тоже косясь на пирожки.

При виде Уэнсдей Аддамс решимость людей уговаривать ее сделать так, как им хочется, чаще всего таяла.

– С солеными грибами, – с готовностью ответил Антон. – Осенний урожай.

– А это что? – нахмурилась Карина, тыча пальцем в глиняную миску на столе.

В миске горкой лежало что-то бежевато-серое, перемежаемое полукольцами лука.

– Э-э… Грибы. Соленые. – Антон немного растерянно переводил взгляд с одного лица на другое. – Сейчас Никита еще картошки горяченькой принесет и…

Марк с Кариной синхронно открыли рты и громким решительным тоном начали:

– Уэнсдей!..

Но та успела раньше:

– Мы слишком долго здесь, и все интересное уже кончилось. Нам пора ехать.

Крошка поднял голову и вопросительно подскулил. Антон машинально взялся за ворот свитера, голос вдруг предательски сел:

– Куда?

Уэнсдей перевела на него загадочный взгляд больших темных глаз, по выражению которых никогда невозможно было догадаться, о чем она думает:

– Как куда? Ты ведь сам сказал.