Приключения в Ирии и на Земле (СИ)

По моей команде он нашёл помощников, и они собрали всех наркоманов у здания администрации. В основном, мужиков. Слабее они, всё-таки, чем бабы. Не помогла им даже твёрдо обещанная перспектива уехать в загранкомандировку. Не обошлось без слёз и рыданий. Рыдали новоиспечённые жёны. Из гаража лагеря подогнали старенький ПАЗ; загрузили всех, включая рыдающих жён. Смотреть надо было за мужьями! Впрочем все успокоились, получив от меня денежное возмещение, вполне достаточное как на дорогу, так и первые дни. Если, конечно, не потратят деньги на наркоту. Семёныч выписал путевку до Питера и выделил двух сопровождающих в помощь водителю. Обошлось без эксцессов. Сопровождающие довезли группу до питерских вокзалов и вернулись уже за полночь.

* * *

Семёныч улыбался.

— Чему радуешься? Слепой наш Буйнович. Не всё продумал. Здесь ведь мёртвая зона?! Связи нет. И я, олух, не спросил. А надо бы позвонить да сообщить ему. Придётся ждать его следующего визита.

— Дал он мне мудреный аппарат для срочных сообщений. Да стар я для таких игрушек как компьютеры и прочая хрень. Эх, старость — не радость, — Семёныч начал кряхтеть, хвататься за поясницу, открывая шкаф и нагибаясь к нижнему ящику.

Так-то он покряхтел и вытащил из шкафа припрятанную игрушку, чем-то напоминавшую iPad. Вот ещё один англицизм! Болезненно воспринимаю новые заимствования в русском языке. Но грешен, и как переводчик то и дело вынужден их использовать. Над экраном, рядом с площадкой синего цвета, был наклеен — по терминологии конторских крыс, именуемых ныне креаклами, — стикер с надписью: «кнопка вызова». Ясно, что для бестолкового дедуси. Да’с, а если глубже копнуть, так мы все — бестолочь. Вчистую проиграли пиндосам и иже с ними. На всех полях. А потому вынуждены заимствовать.

Дедуся, перебив мои тривиальные мысли, заявил:

— Через неделю после нашей первой встречи позвонил ему. Ответила его секретарша. Выложил я жалобу на Мамедовну и её дружков. Так секретарша мне ответила: «Справляйтесь сами». И усё, как говорят хохлы. Всем олигархам простые люди до лампочки.

— Ты о каком-то сейфе Мамедовны говорил?

— Да вон он, рядом с моим. В моём — картотека на всех, кто приехал, книга актов регистрации гражданского состояния, печать да штампы. Книгу мне Буйнович вручил. Сказал, что всё законно, и чтоб оформлял всё по закону. Это дело для меня не хитрое. А что в сейфе Мамедовны, не знаю, но догадываюсь. Что-то там она от дружков прячет.

— У тебя опытный слесарь есть?

— Есть среди наших. Я ж с людьми толкую. И инструменты есть. Только ты сначала с Мамедовной побеседуй. Может, она тебе ключи подарит.

— Ты бы, Семёныч, вещи своими именами называл. Ладно, побеседуем. Доставай свою картотеку. Составим перечень убывших.

Достал он картотеку. За пять минут составили перечень специалистов, которым, по словам Буйновича, должны найти замену.

— Видно, у Буйновича большая ферма за границей. Вместо того, чтобы наше хозяйство поднимать, чёрт знает где деньги вкладывает.

— Это ты точно сказал, Семёныч.

— Что олигархи, что чиновники, одним мазаны, и несёт от этого одного на всю Россию-матушку.

Нажал я на площадку вызова, и на экране возникла красавица. Губа не дура у Буйновича. Представился. Доложил о ликвидации банды наркодилеров, выдворении наркоманов, краже двух контейнеров, совершённой бухгалтершей, а также зачитал перечень специалистов, необходимых для замены убывшим. Секретарша, конечно, втянута в игры Буйновича. Она мне коротко ответила: «Спасибо за сообщение, князь. Примем меры».

— Эвона как! — прокомментировал Семёныч. — В князья тебя произвели.

— Не обращай внимания. Глупую игру ведёт Буйнович, а секретарша ему подыгрывает.

* * *

От скуки и безделья начал вести записи в новом дневнике и сбрасывать их на флешку. Из рюкзака вытащил родную, наполовину заполненную текстами переводов. Урча как кот, нашедший в чужом доме блюдце со сметаной, включил ноутбук, сунул в разъём флешку. «Рвём с прошлым», — произнёс я эту золотую фразу — и, удалив с флешки старые тексты, заявил: — «Ну вот, ты теперь девственно чиста и непорочна, что никак нельзя сказать о твоём хозяине».

Во всех грехах нам следует винить только себя. Стал я припоминать не столь уж давние события, да и нащёлкал пару страничек воспоминаний о том, как я провёл лето. Пощёлкав по клавиатуре, сбросил текст на флешку.

Меня опять залихорадило. Нашёл причину: веяло холодком от окна, щели которого не удосужились заклеить бумагой, а я, по привычке, сидел в одной рубашке, будто у себя дома. Натянув свитер, сказал себе: «Ну почему, Окаянный, ты никогда не заботишься о себе?»