Приключения в Кукарекии и на острове Сладкая Отрада

— Зато когда они покинут остров, они снова станут больными, несчастными, некрасивыми, — возразила доктор Меэрике. — А я хочу их вылечить по-настоящему, насовсем.

— Покинут остров? С острова Сладкая Отрада, да будет вам известно, никто никогда никуда не уезжает, — отчеканил Шоко-Роко.

«Ну это мы еще посмотрим, уезжает или нет», — чуть было не отрезала Меэрике, но вовремя удержалась.

— Берите пример с вашего Бяки-Задаваки, — продолжил правитель. — Целыми днями сидит в своем золоченом кресле, жует сласти и не помышляет об отъезде, — последнее слово он произнес с особенным ударением. — Вот такое поведение мне по душе.

Тельняшкин подошел послушать, что за спор у Шоко-Роко с доктором Меэрике, и когда понял, о чем речь, вмешался в разговор:

— Не думаете ли вы, уважаемый правитель, что я на своем паруснике не выйду в открытое море, а буду с поднятыми парусами бороздить… сушу!

— Не только думаю, — с коварной улыбкой проговорил Шоко-Роко, — но шоколаднейшим образом в этом уверен! У вашего парусника нет днища, так что на воде ему делать нечего. Я не хотел, чтобы вы утомляли себя нелегкой настоящей судовой работой и, чего доброго, подвергали свою жизнь опасности в настоящем морском путешествии. Путешествуйте понарошке — сколько угодно. А потом лакомьтесь.

— В жизни не слыхал ничего глупее, — сказал Тельняшкин, когда Шоко-Роко важно удалился за пределы слышимости. — Все понарошке! Да я и часу здесь не останусь, если ничего нельзя делать по-настоящему.

И доктор Меэрике с ним полностью согласилась. Хватит лакомиться и лентяйничать, пора приниматься за дело. И верному псу-санитару их намерение покинуть остров показалось таким решительным и бесповоротным, что он испугался, как бы не пришлось уходить немедленно, и быстренько проглотил три конфеты подряд.

— Мы должны не мешкая разыскать свою красную моторную лодку и как можно быстрее покинуть остров, — энергично заявила доктор Меэрике. — Тельняшкин, я думаю, возьмет это на себя.

— Нет ничего проще, — уверенно ответил Тельняшкин. — Я точно помню, где мы оставили лодку.

Он спустился к морю и побежал по берегу так быстро, что вскоре скрылся за пляжными кабинками из халвы.

Обратно он возвращался уже не так резво. Всегда веселый Тельняшкин на сей раз понуро брел по песку, не интересуясь даже мятными леденцами на ближайших кустах. Оказалось, что той гавани, куда наши путешественники причалили несколько дней назад, нет и в помине, как нет и красной моторной лодки.

— Боюсь, что если причал мог действительно растаять, — тихо, чтоб не услышали скоморохи, собиравшие на берегу морские камушки с изюмом, сказал Тельняшкин, — если причал растаял, то лодку Шоко-Роко приказал пустить ко дну.

— Но тогда мы вообще отсюда не сможем уехать, — испугался Гав.

— Не отчаивайся раньше времени, — решительно произнес Тельняшкин. — Надо что-то придумать. Теперь я догадываюсь, почему старый морской волк, который показывал Бяке-Задаваке дорогу, сбежал отсюда. Наверняка и ему ничего не разрешили делать всерьез, а только пичкали сладостями. Что же ему оставалось делать, как не уносить отсюда ноги!

Посовещавшись, решили дождаться вечера и поговорить обо всем с Бегемотихой, которая к этому времени приплывет домой со своим детенышем Гиппо, и попросить Гиппо обследовать морское дно вокруг острова.

— Мне кажется, — предположила доктор Меэрике, — что Гиппо сделает это с большим удовольствием, потому что сможет вдосталь поплавать в сладких прибрежных водах, чего мама ему обычно не разрешает. Я попрошу Бегемотиху не волноваться, потому что буду следить, чтобы Гиппо не больно-то увлекался сиропом и не подвергал опасности свой животик.

— Вот уж чего не стоит бояться, — вмешался Гав. — Такому брюху не страшна и Великая Сахарная Гора со всеми своими гротами и пещерами. Только вот не проболтаются ли они обо всем правителю?

— Не думаю, — покачала головой доктор Меэрике. — Они выглядят вполне приличными гиппопотамами. Бегемотиха наверняка мечтает вернуться в свои пресноводные реки в джунглях. Иначе зачем бы ей каждый день заплывать так далеко. Видно, и ей надоело сладкое и она побаивается за здоровье сына в таких… сладких условиях.

Вечером Тельняшкин уселся на Большом Мармеладном Мосту и прикинулся, будто черпает кружкой сладкое какао из речки. Это он маскировался, чтобы никто не догадался, кого и зачем он ждет.

Была бы кружечка моя
Раз в десять больше; эх, друзья,
Тогда бы больше в двадцать раз
Какао влил бы я в себя!

Так распевал Тельняшкин, незаметно оглядываясь по сторонам. Вдруг ему показалось, что ветки ближних кустов как-то подозрительно шевелятся. Он быстро вскочил и бросился в кусты. Так вот кто за ним следил! Это были два скомороха из свиты правителя, которые теперь сделали вид, будто усердно ищут под ветками конфеты Душистый Горошек, хотя именно горошка здесь, в тени под кустами, почти совсем не было.

— Привет, — сказал Тельняшкин. — А что, здесь в кустах самые сладкие сласти, что вы тут ползаете?