Приключения в Кукарекии и на острове Сладкая Отрада

Только вечером Тельняшкин узнал, что на самом деле произошло с их моторной лодкой. Вскоре после разговора со скоморохами, услыхав от них о судьбе красной лодки, Гиппо отправился по шоколадной речке на условленное место, но Гава он там уже не застал. Оставаться долго в сладкой речке он не мог — это привлекло бы лишнее внимание и вызвало бы подозрение: отчего это мама-Бегемотиха обычно не позволяет плескаться в какао, а сегодня раздобрилась?

— Ну вот видишь, мой верный Гав, — вздохнула доктор Меэрике, огорченная тем, что полдня было потеряно впустую из-за непонятливости пса-санитара. — Учиться тебе надо! Как только вернемся, засядешь за уроки.

— Ничего страшного, — смягчился Тельняшкин.

— Все равно ни Бегемотиха, ни Гиппо не могут заплывать в поисках нашей лодки далеко в море. Мы должны просить о помощи Буревестника, а его мы увидим не ранее, чем завтра поутру, когда он будет по обыкновению пролетать над островом.

— Но не можем же мы кричать во весь голос, этак другие услышат раньше, и тогда грош цена нашей тайне.

Все призадумались, но доктор Меэрике тут же нашла выход из положения:

— Привлечем-ка мы к этому делу пчелу Жужу. Пусть она подлетит к Альбатросу и там, вдали от чужих ушей обо всем и переговорит. В пределах-то острова она может летать беспрепятственно.

Все обрадовались, а доктор Меэрике опять загрустила — она вспомнила о том, что здесь, на острове, она не в силах залечить крылышко Жужи.

Но кстати, где же сама Жужа? Ее никто не видел и о ней никто не слышал со вчерашнего дня.

— Давай-ка, Гав, беги к своим болванам Лопоухому и Носатому да постарайся разузнать что-нибудь про Жужу. Если они хоть что-то знают, то обязательно выболтают. Сам же собери весь свой умишко и не дай себя перехитрить.

— Я постараюсь быть еще умнее, чем я есть, — пообещал Гав на радостях, что друзья его простили и доверяют по-прежнему.

Первым делом он бросился во дворцовый парк, где обычно прохлаждались скоморохи, колотя друг об дружку медные тарелки для звона.

Лопоухий и Носатый на этот раз тарелками не брякали, а грызли шоколадный забор у домика из розовой пастилы.

Теперь Гав поступил очень хитро. Он сделал вид, что в прошлый раз нарочно не спел один куплет скоморохам, а теперь, проходя мимо, бубнил себе под нос:

Я… это самое…
я прекрасный пес.
Чует все на свете
мой умнейший нос.
Где трудяга-Жужа?
Спрашивать не нужно.
Знаю все, да не скажу —
это в тайне я держу!

— А мы тоже знаем! Подумаешь, секрет! — загалдели Лопоухий и Носатый. — Она сослана на Сахарные Рудники на принудительное поедание сахара. Оттуда ее никто так скоро не выпустит, уж очень она сильно провинилась: ей, видите ли, работать захотелось. Пусть теперь ест сахар, сколько влезет, и еще больше.

— Убедился теперь, что мы знаем все про Жужу? — расплылся в глуповатой улыбке Лопоухий.

— Получше тебя знаем, получше тебя! — вторил ему Носатый.

— Да я это еще раньше вас знал, — небрежно бросил Гав. И если бы он тут же побежал и сообщил новость друзьям, все, может, и сложилось бы хорошо. Но Гав-то решил быть умнее, чем он есть. Он вспомнил слова скоморохов: «Ее никто так скоро не выпустит» и решил, что дело просто в том, что некому выпустить бедную Жужу.

— Я сам ее выпущу! — решил глупый, но смелый Гав.

И он отправился на Сахарные Рудники, время от времени тайком полизывая то здесь, то там Сахарную Гору. Обежав всю гору вокруг и продравшись сквозь густые заросли конфетного кустарника, он нашел, наконец, зарешеченный вход в пещеру. За металлическими прутьями виднелась целлофановая клетка, в которой томилась пчела Жужа. Гав начал было хлопотать над задвижкой, как за его спиной послышался львиный рык:

— Ка-ак перекушу сейчас лапу надвое! Сгинь сию же минуту! Ты что, надпись не видал?

Гава будто на пружинах подбросило вверх, и он мигом повернулся мордой в ту сторону, откуда доносились угрозы. Прямо перед ним стоял разъяренный марципановый лев из личной охраны правителя. Наверно, он был одним из самых верных телохранителей и стоял тут в дозоре.

— Я… я на мелкие буквы вообще не обращаю внимания. Я читаю только крупные.

— На этой надписи буквы уж куда крупней! — прорычал Лев Рыкалыч.

— А я люблю еще крупнее. Вот напишите еще крупнее — тогда приду и, так и быть, прочитаю.

Гаву начало было казаться, что он не так уж сильно проигрывает в препирательствах, но тут из зарослей показался второй лев:

— Хвост откушу! До самого основания! — И лев облизнулся.

Угроза была чудовищной. Остаться без хвоста! Уподобиться бесхвостому игрушечному Мишке! Гав ничего против Мишки не имел, но отсутствие хвоста у него считал фактом постыдным. На миг промелькнула мысль о том, что на острове Сладкая Отрада все быстро отрастает и восстанавливается, но все же Гав решил не рисковать: вдруг да не вырастет?

Необдуманный поступок пса-санитара, может, и не имел бы дурных последствий, если бы об инциденте с телохранителями не было доложено правителю.