Приключения в междумирье. Наперегонки со смертью

Женщины, работавшие в поле, подошли было посмотреть на чужачку, но мужики зло прикрикнули, и все покорно вернулись к серпам и снопам. Батрачил в поле только слабый пол под присмотром нескольких стариков: в процессе деградации в мир Сайкора явно вернулся дремучий патриархат.

Поселение аборигенов раскинулось вдоль берега большого озера: соломенные лачуги, очаги на улице с кипящими над огнем котлами, и ярким диссонансом – металлическая стрела какой-то вышки на краю леса, уходящая в голубое небо, мотки проволоки и ржавый остов крылатого аппарата, похожего на небольшой самолет. И бункер (другое название для этого приземистого здания из кирпича, стали и бетона подобрать было сложно) посреди села, к которому и подтащили Веру.

Изнутри бункер больше походил на шатер турецкого султана: море ковров на полу и стенах, мягкие лежанки, столы с закусками и бутылями, содержавшими явно не сок и воду. У дальней стены было сооружено что-то вроде кафедры: тумба с ведущими к ней тремя ступенями и большим креслом для оратора. Оратором, по-видимому, обычно выступал толстый, обрюзгший дикарь, наряженный в длинный халат из блестящего материала – это был единственный обитатель бункера, встретивший их, лежа на широкой оттоманке. Все набившиеся в бункер дикари низко поклонились толстяку, что-то пролопотали и выставили вперед Веру.

Щелочки узеньких глаз лениво оглядели «засланную казачку», рыхлое тело неохотно сползло со спального места и потопало к «кафедре». Порылось за тумбой, вылезло назад с железной цепью в руках и гаркнуло что-то в полный голос. В ответ на его крик с левой стены зашевелился один из ковров, отодвинулся в сторону и в центральный зал бункера выскочили шесть женщин, пав ниц перед своим хозяином. Повелительный жест пухлой руки – и забитые, худые, запуганные женщины с тяжелыми цепями на шеях выстроились вдоль дальней стены и уныло затянули протяжную песню. У Веры возникло неприятное ощущение, что ее решили отпеть перед казнью, так тихо и плаксиво голосили женщины, опустив головы и сложив руки в молитвенном жесте. Поймавший Веру дикарь снял с нее веревку и дернул за руку в центр помещения.

За спиной заискрило. Муж заскрежетал зубами?

В этот момент заговорил толстяк:

– Верные слуги бога, сегодня мы собрались в святом доме, дабы вручить жизнь этой женщины нашему собрату по вере, Хасиилу. Каким именем ты желаешь наречь эту немую чужачку, Хасиил?

– Аариша, – отозвался дикарь, оглядываясь на Веру и облизываясь.

Вера возмутилась про себя: «Что за новая мода: запрещать мне называться собственным именем?! То высшие, то дикари усердно меня переименовывают в «сопровождаемое лицо», «ильмиру рода», Ааришу».

– Аариша вступит в твой дом… А какой по счету женой она вступит, Хасиил?

Дикарь произнес очередное слово на своем тарабарском наречии, и жрец продолжил речь:

– Аариша вступит в твой дом пятой женой и подарит тебе здоровых детей и будет заботиться о потребностях твоих и выполнять все пожелания твои, – без тени сомнения бубнил толстяк, видимо – местный жрец.

«Он реально так плохо знает женщин или круто свою паству в заблуждение вводит? – поразилась Вера заверениям жреца. – Да от меня даже Квазик не требовал все его пожелания исполнять! Кстати, это еще раз доказывает несомненный ум моего супруга».

Тут до ошарашенной Веры с запозданием дошел тот факт, что она понимает всё, что говорит местный священнослужитель, поскольку лопочет он на универсальном языке. Ура!

Следом нагрянуло осознание, что ее не отпевают, а замуж выдают! Ну уж нет, пусть лучше отпевают, мужа ей и одного за глаза хватает! Боженьки, то двадцать лет ни одного супруга не найти, то за короткий срок двое объявились. И что характерно: сразу под венец тащат! Похоже, только на Земле приняты длинные церемонии ухаживания и вступления в брак, во всех прочих мирах и междумирьях не утруждаются долгими ритуалами: Квазик ей тоже предложения не делал, а свадьбу и вовсе за одну секунду с молчаливого согласия при попустительстве Мими провернул.

Подоспело третье озарение: мамочки, Квазик-то слышит, как ее вторично замуж выдают! Ой, что сейчас будет!!! Надо срочно спасать положение, а то и восемь супербойцов её джигита не удержат!

Жрец двинулся к Вере с цепью в руках, планируя надеть ей на шею эти вериги, игравшие здесь роль брачных оков в самом прямом смысле. Неудачливая разведчица рванулась прочь от него, выдернула руку из захвата бородатого дикаря и завопила во все горло:

– Я не согласна быть женой!

Вокруг нее вновь раздался треск статических разрядов. «Пустота» за спиной закрутилась невидимой воронкой: похоже, там образовалась куча мала из хранителей и высших. Высшие пока побеждали, поскольку дикари кроме треска ничего не услышали. Ах, нет – они услышали ее слова!

– Ты говоришь на языке бога! – завопил жрец на универсальном, а дикари отшатнулись и бросились перед Верой на колени, стуча лбами об пол.

– Да, типа того, – облегченно выдохнула Вера. – Хорошо, что и вы на нём говорите.