Спустя час три шкуры, снятые с искусством, которому позавидовал бы натуралист-профессионал, были свернуты в ожидании носильщиков. Отсутствие негров начинало беспокоить охотников.
Андре то и дело замолкал, стараясь уловить среди разнообразных шумов тропического леса звуки, говорящие о приближении его людей. Вдруг он услышал вдалеке крики испуганной толпы.
— Наконец-то! Они не слишком-то спешили!
Вскоре на поляну с криком выскочила дюжина чернокожих, вооруженных пиками и старыми ружьями.
— Хозяин! Большое несчастье! Скорее! О горе! О бедная мадам!
— В чем дело? Какое несчастье? Какая мадам? — нетерпеливо вскричал Андре и велел им замолчать, так как в этой какофонии[6] нельзя было ничего разобрать. Затем, подозвав одного из носильщиков, который показался ему разумнее остальных, он начал расспрашивать его о причине шума.
— Хозяин! Белая женщина!
— Какая белая женщина?
— Я не знать.
— Прекрасный ответ! Продолжай!
— Горилла!
— Какая горилла?
— Горилла из леса!
— Да уж, наверное, не чучело из музея! И что же она сделала, эта твоя горилла?
— Она унести мадам. Белая мадам!
Андре вздрогнул.
Чернокожий, по всей видимости, говорил правду, хотя присутствие белой женщины среди африканского леса в двадцати пяти лье от Фритауна, столицы английских владений в Сьерра-Леоне, было совершенно необъяснимо. Гигантские обезьяны и прежде не раз похищали людей, поэтому Андре решил действовать без промедления. Он собрал носильщиков и своих товарищей, распорядился, чтобы все вооружились, и, встав во главе отряда, повел его через лес.
ГЛАВА 2
Идти через тропический лес вообще трудно, а уж вблизи полян он становится просто непроходимым. На здешней почве, которой из-за густой листвы не достигает солнечный свет, не растут ни травы, ни цветы, и только вязкие мхи украшают ковер, образованный остатками гниющих растений.
Путешественнику приходится то и дело преодолевать разные коварные препятствия: бесчисленные холмы, ямы, невидимые под мхом болота: на него часто падают огромные сухие ветви деревьев и даже гнилые стволы, а порой путь преграждает сеть переплетающихся между собой воздушных корней.
Однако повторяю: такая дорога всего лишь трудна.
Настоящие же мучения ожидают путешественника там, где джунгли пострадали от пожаров, которые часто возникают в этих местах после ужасных тропических гроз. Под действием свежего воздуха и света на старом и удивительно плодородном перегное начинает возникать новая растительность. Деревья возносят на свои вершины пучки лиан, подобные пучкам толстых волос, которые переплетаются между собой, образуя причудливые гирлянды; лианы вкось или вертикально идут к земле и врастают в почву среди гигантских трав и древовидных папоротников.
Эти вьющиеся и дающие побеги, покрытые ослепительно яркими цветами, эти благовонные заросли могли бы привести в восторг ботаника, но охотника, которому приходится пролагать путь с помощью тесака, они приводят в отчаяние. Путающийся в лианах и воздушных корнях, исцарапанный шипами, порезанный травами, ослепленный по́том, задыхающийся от влажной жары, искусанный насекомыми, самый терпеливый из людей в конце концов начинает проклинать все на свете.
Вот каково было положение трех европейцев через некоторое время после того, как они, узнав от своих перепуганных слуг о похищении белой женщины гориллой, покинули львиную поляну.
Андре и Фрике — благородные сердца, редкие натуры! — снедаемые беспокойством, молча прорубали себе дорогу мощными ударами тесаков, а старый солдат, ожесточенно борясь с зарослями, громко ругал и посылал к чертям весь слабый пол.
— Женщина в тропическом лесу! Там, где даже мы пробираемся с таким трудом! Сказать правду, месье Андре, если бы не моя привязанность к вам и к этому мальчишке Фрике, я бы предоставил этой особе самой разбираться с ее обезьяной!
— Как? Вы, Барбантон?! Старый солдат, который, как поется в песенке, служил Венере[8] и Беллоне?[9]
— Верой и правдой, месье Андре!
— Тем более вы не можете оставить это несчастное создание в таком ужасном положении!
— Но зачем ее понесло в этот лес?