Приключения великого герцога мекленбургского Иоганна I I I. (СИ)

Едва услышав что шведы осадили Порхов самозванец велел седлать коней что бы бежать в сторону Гдова. Надежды на псковитян которых он нещадно притеснял и грабил у него не было никакой, поэтому при малейшей опасности он постоянно менял место. Запахнет жареным в Пскове отойдет к Ивангороду, осадят Ивангород побежит в Псков, прихватив награбленное. Вот и сейчас не дожидаясь развития событий, Лжедмитрий III рванул из города в сопровождении своих казаков. Основой отряда самозванца были "воровские" донские казаки. Впрочем, где они сейчас не воровские? Все они и донцы, и запорожцы, и волжцы, и терцы ринулись в изнемогающую от распри страну в чаянии зипунов. Жгли, грабили, убивали, насиловали, уводили полон. Не гнушались разорять православные монастыри и грабить церкви. Как там сказал, точнее скажет поэт? "Блажен кто посетил сей мир в его минуты роковые". Ну-ну!

Впереди и сзади своего "войска" "Псковский Вор" пустил по сотне казаков налегке. В середине же в сопровождении самых верных людей шел он сам и вел тяжело навьюченных коней с награбленным в Пскове. Вот и сам самозванец в богатой шубе, не иначе снятой с какого-то важного боярина. Голова покрыта собольей шапкой украшенной каким-то немыслимым пучком перьев и жемчужных нитей. Красавец, что тут скажешь! Впрочем, красоваться тебе недолго осталось, не знаю как кара господня, а я до тебя почти дотянулся.

Взмах руки и по казакам хлещет залп, с двух сторон дороги. Падают люди, взвиваются на дыбы лошади. Ржание коней перемежается криками умирающих и руганью живых. Барабанная дробь и мои драгуны начинают сжимать кольцо. Казаки, положив коней, пытаются отстреливаться из ружей и луков. Паника в их рядах прекратилась, они ждут подмоги. Ну, ждите, ждите! Стрельба моих драгун становится все чаще, недостатка в порохе у нас нет. Но вот, наконец, возвращается воровской авангард. Казачки со свистом и улюлюканьем атакуют заслон из моих драгун, а те не выдержав их атаки, отходят в лес. Вот встрепенулся и самозванец, размахивая саблей, пытается организовать контратаку. Вот воодушевившиеся воры, вскочив на коней, или оставаясь пешими, начинают теснить нас. Наступает кульминация боя и в этот момент на казаков обрушивается эскадрон моих кирасир. Я нарочно пропустил вражеский авангард, чтобы он, пройдя вперед и вернувшись на помощь своим, утоптал дорогу в снегу. И теперь мои мекленбуржцев не остановить. Закованные в броню, на хороших конях они разрезают отряд самозванца как нож масло. Первые шеренги едва доскакав до воров делают залп из пистолетов и тут же с палашами наголо атакуют в конном строю топча конями пеших. Конные казаки, очевидно знакомые с тактикой польских гусар или турецкой тяжёлой кавалерии пытаются раздаться в стороны, но их тут же берут в клещи мои драгуны. Сотня казаков шедшая в арьергарде увидев, кто их атакует с ходу разворачивает коней и уносит ноги. Я иду вперед со своими драгунами, тех кто сдается вяжем, тех кто пытается кидаться на нас с саблями стреляем. Бой окончен, ибо то, что сейчас происходит уже не бой, а резня. У самозванца по моим подсчетам было около шести сотен людей, примерно трети удалось уйти, более сотни погибло, остальные сдались. У меня было три сотни драгун и столько же кирасир. Что же не дурно!

Пока мои орлы сгоняли в кучу пленных и сортировали трофеи, ко мне притащили связанного Лжедмитрия.

- Кто таков?

- Я государь московский Дмитрий Иоанович - начинает вор с легкой истерикой в голосе. - Спасся я Москве от Шуйского, и потом...

Не, эту фигню я слушать не намерен, делаю знак драгунам, и самозванец затыкается от удара под дых.

- Послушай меня урод! Я понятия не имею, кто был тот человек, которого короновали в Москве как царя Дмитрия, но это точно не ты. Кроме того его все равно убили и в этом нет никаких сомнений. Потому как если московские бояре что и делаю хорошо, так это убивают. Того мерзавца которого все называли "Тушинским Вором" тоже убили. И знаешь, что я тебе скажу? Тебя тоже убьют, поскольку имя, которое вы все принимаете, определенно приносит несчастье. Не хочешь называть себя дело твое, но если ты еще раз назовешь себя царем Дмитрием, я прикажу тебя выпороть! А теперь расскажи мне любезный, о чем это вы с полковником Горном договаривались.

Когда мы подошли к Пскову я приказал поднять белый флаг, вызывая горожан на переговоры. После некоторой заминки открылись ворота и из них вышли несколько человек. Я принял их с максимально возможной в моем положении любезностью.

- Кто ты и чего от нас хочешь? - Спросили меня делегаты от города.

- Я великий герцог Мекленбургский Иоганн III. - Отвечал я им. - Нахожусь на службе шведского короля Густава Адольфа, а к вам прибыл для поимки человека называющего себя московским царем. Этот человек, очевидно, самозванец и вор. Такие как он сеют смуту и мешают дружбе между Русью и Швецией.

- Хороша дружба. - Горько усмехнулся один из псковичей, седой как лунь старик, видимо посадский староста. - Осадил Порхов, к Пскову с воинской силой пришел. Ну, да ладно, нету у нас царя Дмитрия! Бежал он и весь сказ!