Приключения Вернера Хольта

— Кто откалывается от главных сил, должен нести все последствия, — пояснил ему Вольцов. А белобрысый Каттнер захлопнул дверь перед самым его носом.

— Наши растяпы, — рассказывал потом Рутшер, — сразу же налетели на Готтескнехта. Он всем им поставил плохо за то, что они явились после нас. Наддеру влепил очень плохо, з-з-з-зачем он нацепил на себя шнур фюрера, курсанту это не положено.

Хольт знаком вызвал Гомулку на улицу. Осторожно огляделся. Солнце уже садилось, и его багровый, подернутый дымкой диск повис над холмами. Широкая, посыпанная шлаком дорога проходила перед самым бараком и мимо еще четырех-пяти бараков, за которыми возвышался стадион. Правее, к северу, находилась огневая позиция.

От дороги решетчатые настилы вели к орудийным окопам. Друзья остановились перед одним из серых валов. Земля была насыпана на высоту в два метра; аккуратно обшитый досками ход сообщения вел зигзагом через укрепление.

Хольт вошел первым. Стены орудийного окопа были укреплены подпорами, пол посыпан шлаком. Вход в блиндаж зиял чернотой. Пушка была укрыта брезентовым чехлом, виден был только узкий ствол и станина лафета.

У пушки стоял плечистый худой малый в скромной серо-голубой форме без петлиц и нашивок, почти ровесник Хольта. На правом ухе у него сидел большой наушник, плотно прижатый резиновым кольцом, на шее висел ларингофон, выключатель которого был укреплен на груди зажимом. Он делал что-то непонятное. Приподняв брезент, он включил какой-то провод, поднес к свободному уху второй наушник, послушал внимательно, отложил второй наушник и, включив ларингофон, сказал: «Антон… взрыватель… порядок». Затем перелез через станину, приподнял брезент в другом месте, и непонятная игра снова повторилась. «Антон… азимут… порядок». Закончив эти манипуляции, он сорвал с себя синюю лыжную шапку, снял наушники и ларингофон и отнес то и другое в блиндаж. А потом сказал, глядя на Хольта и Гомулку:

— Ну?

— Мы только сегодня прибыли. Моя фамилия Хольт.

— Старший курсант Бергер, — незнакомый юноша слегка поклонился.

— Давно здесь? — спросил Хольт.

— Полгода.

Хольт вытащил из кармана сигареты. Они закурили.

— Что это ты сейчас делал? — поинтересовался Гомулка.

— Да все то же: проверка телефонной линии. Вечно одно и то же дерьмо. Три раза в день — утром, днем и вечером.

— Ну а вообще? Вообще у вас как?

— У нас здесь тишь да гладь, — сказал Бергер. — Живем день за день. Утром школьные занятия, после обеда служба.

— Ну а стрельба? Случается вам вести огонь?

— Какое там! Разве изредка залетит шальной разведчик. Стреляли мы, только пока обучались. По воздушному мешку.

— Да, невеселая перспективочка, — сказал Хольт. Бергер скорчил гримасу.

— Вы еще хлебнете горя — сами не рады будете. Вас здесь не оставят.

Хольт и Гомулка переглянулись.

— Объясни толком, куда это нас пошлют?

— Вы пройдете тут боевую подготовку, потому что в этой местности спокойно. Вы приписаны к 107-й батарее 3-го полка, мы к 329-й батарее 12-го полка. Вы к нам никакого отношения не имеете. Ваша подгруппа стоит в другом месте.

— Где же? — спросили одновременно Хольт и Гомулка.

— До сих пор стояла в Гамбурге. Но понесла там большие потери. Одиннадцать убитых, шестнадцать тяжелораненых.

Убитые? Тяжелораненые?

— А может, все это пустые слухи? — усомнился Хольт.

— Здесь есть люди, которых прислали, чтобы вас обучать, вахмистр и три ефрейтора. Спросите у них!

Хольт все еще не сдавался.

— Гамбург — пройденный этап. Там вряд ли еще предстоит что-то серьезное.

— То-то и оно, — согласился Бергер. Он затянулся сигаретой и с насмешкой посмотрел на Хольта. — Потому-то батареи и пополняются, а затем их пошлют в Рурскую область.

Хольт заметил, что его собственная рука, держащая сигарету, дрожит.

— Там вам дадут жизни, скучать не придется. Кельн и Эссен — первые города, увидевшие ночные налеты тысяч бомбардировщиков… Так что мирная жизнь имеет свои преимущества, — добавил Бергер.

— Зря ты людей пугаешь, — возразил Хольт. — Поживем — увидим. Никто не знает, что с ним будет завтра!

Бергер только улыбнулся.

— Как может батарея нести такие потери? — поинтересовался Гомулка.

— А вот накроет ее бомбовым ковром — от тебя мокрое место останется.

— Это что же, ночью было? Чистая случайность?

— Какая там случайность! Прицельное бомбометание! Ты думаешь, они там слепые? Когда наши клистиры начнут палить, на луне видно! — Он затоптал ногой окурок.

— Погоди уходить, — сказал Хольт. — Как ты думаешь, нас поставят к орудию или кого-нибудь возьмут на… на радиолокационную станцию?