Приключения Вернера Хольта

Хольт в качестве второго номера сел за маховик поворотного механизма. Цише занял место командира орудия. Шмидлинг потянулся было за рукавицей заряжающего, но Вольцов предъявил на нее свои права. В ту же минуту раздался сигнал воздушной тревоги, и в окрестных городах завыли сирены… Цише принял первые сведения о воздушной обстановке: «Крупные силы авиации противника над Голландией, направление — район Кельн-Эссен…» Здесь, случается, падают бомбы, подумал Хольт словами Готтескнехта. Он плотнее запахнулся в свой грубый плащ.

— Самолеты противника повернули на восток, — передал Цише. На батарейном командирском пункте уже залаял сеттер, и забористая ругань капитана спугнула ночную тишину. А спустя несколько секунд снова зловещее мурлыканье моторов. — Стрелять по данным радиолокатора! — скомандовал Цише, но данные для установки взрывателя были за пределами досягаемости.

Целых полчаса по северному небосклону волна за волной проходили бомбардировщики. На горизонте прожекторы прокалывали небо снопами лучей. Где-то в отдалении громыхали тяжелые зенитки.

— Это Мюнстер, — пояснил Цише. — Там стоят батареи войсковой зенитной артиллерии, а также 128— и 150-миллиметровые железнодорожные установки.

Без четверти одиннадцать был объявлен отбой. В городах сирены возвестили окончание воздушной тревоги.

Хольт поверх бруствера глядел в ночь. Над командирским пунктом разлилось бледное сияние. Мимо орудия призрачной тенью промелькнул силуэт капитана. Прожекторы обшаривали небо, зажигая в облаках пожар.

— Самолеты противника бомбят район Ганновер-Брауншвейг, — доложил Цише.

— Пошел вон, ротозей! — ругался Вольцов. — Рутшер, будешь работать седьмым номером: проклятый дружинник спит на ходу!

Хольт взглянул на свои часы. Циферблат слабо отсвечивал в темноте. Скоро полночь. В постель бы! — мелькнула мысль, но тут Цише выкрикнул: «Антон понял! Тревога!» — Хольт лишний раз проверил исправность крохотной лампочки, освещающей его угломерный круг. Сирены снова завыли, возвещая воздушную тревогу.

— Основное направление — три! — скомандовал Цише.

— Вольцов, рукавица у вас? — спросил Шмидлинг.

— Самолеты противника, не выполнив своей задачи в Центральной Германии, повернули назад и подходят с востока к району Кельн-Эссен, — объявил Цише. Он прикрикнул на дружинников: — Веселей подносить снаряды! Потише там! Принимаю обстановку!

Цише напряженно слушал. Кругом стояла темная ночь, тишину нарушало только стрекотание мотора: работала станция питания радиолокатора. «Антон понял»… Скоростные самолеты идут к Дортмунду, за ними следуют бомбардировщики.

— Скоростные самолеты, — пустился в объяснения Шмидлинг, — это «лайтнинги» и «москито», мы еще зовем их «следопыты», они летят впереди и засекают цель «рождественскими елками».

В это мгновение небо на западе занялось багровым пожаром. Пламя взвилось до самых облаков. — На сталелитейном выпускают плавку! — выкрикнул Цише. Ничего себе, подумал Хольт, выпускают плавку, когда бомбардировщики на подходе!

Вольцов между тем выговаривал Рутшеру:

— Смотри у меня, если я не найду в раструбе снаряда! Цише, следи, чтобы подавали бесперебойно!

— Скоростные самолеты миновали Дортмунд! — объявил Цише. — Бомбардировщики идут на запасные цели!

— Дортмундские батареи, — объяснил им Шмидлинг, — не стреляют по «следопытам». Это Кутшера стреляет во что ни попадя… Глядите, — продолжал он, — они так и не отбомбились и летят со своим дерьмом прямехонько на нас.

Цише между тем объявил:

— Командир батареи жертвует две бутылки водки расчету, который будет стрелять бесперебойно!

— Вольцов! — заволновался Шмидлинг. — Дали бы лучше рукавицу мне.

В наушниках у Хольта что-то защелкало и затрещало.

— Самолет — три! — заорал Цише. — Стрелять по данным радиолокатора.

Чей-то голос в наушниках Хольта отчетливо и спокойно произнес: «Пятнадцать ноль-ноль, пятнадцать ноль-ноль, пятнадцать…»

Небольшой поворот маховичка — и Хольт доложил: «Угол горизонтальной наводки установлен». Он еще услышал выкрик Цише: «Антон к бою готов!», а затем: «Беглый…» и «Огонь!» Грянул выстрел, темную ночь прорезала яркая вспышка огня. Хольта сперва подбросило вверх, а потом с такой же силой швырнуло вниз на сиденье…

— Огонь! — Раздался выстрел, и в наушниках опять зазвучал ясный, отчетливый голос: «Угол наводки пятнадцать — десять!»

— Перемена курса! — выкрикнул Цише. Хольт повернул орудие на сто восемьдесят градусов.

— Угол наводки сорок семьдесят…

— По удаляющейся цели… Беглый… Огонь! — Снова загремел «Антон», а за ним прокатился рев остальных пяти орудий.

Наступила мертвая тишина. Грохот других батарей не шел в счет по сравнению с грохочущим адом их собственных залпов.

— Перерыв огня!

— Что за дичь — стрелять по «москитам»! Разве за ними угонишься? — ворчал Цише.

Вольцов выходил из себя.

— Да подноси же быстрей снаряды, или я тебе так наподдам, забудешь как садиться!

— Молчать! — крикнул Цише. — Вот оно!

Хольт оцепенел.