Приключения знаменитых первопроходцев. Америка

Вид Нью-Лебенена произвел очень яркое впечатление на Диксона. Это, по его словам, маленькая красивая деревня, расположенная в нескольких милях от истоков Гудзона на склоне прекрасного холма. Когда взбираешься на него, мягкие тенистые тропинки, благоухание шиповника, приятный шелест кустов и цветов, улыбающиеся, немного меланхоличные лица встречающихся на пути девочек и мальчиков — все говорит о новом и неизвестном мире. Тут и там среди зелени выглядывают деревянные домики под соломенными крышами; доски обтесаны и отполированы, окна хорошо промыты, занавески девственной белизны, ставни и шторы чистые. Кажется, что все это только что построено. Душистый дым, пропитанный тысячью ароматов деревьев и луговых трав, плавает в воздухе. Это спокойствие рая.

Улицы такого сельского поселения обрамлены садами. Здесь огромная рига[529] из тесаного камня: чем Иерусалимский храм был некогда для израильтян, тем является эта рига для всех членов общины. Несколько пристроек предназначены для хлева и других нужд сельской жизни. Большой белый дом без каких-либо украшений: это церковь. Дальше жилище двух старших духовных лиц: старца Фредерика и старицы Антуанетты. Ресторанчик, кафе, таверна, тюрьма, театр; ничего бурного, ничего чрезмерного; никакой суеты, никаких криков; повсюду мир, труд, изобилие.

Обстановка внутри жилищ соответствует их внешнему виду. Ни пылинки — даже становится невмоготу. Паркет натерт до блеска, которому может позавидовать самая аккуратная хозяйка в Гарлеме. В углу находится кровать с очень белыми простынями и подушками в виде валиков, таз, кувшин с водой и полотенца; около кровати — маленький коврик; на столе из белого дерева — Библия на английском языке, письменный прибор, перочинный нож; у стен — четыре плетеных стула; наконец, плевательница. Вот и все. Легкость домов почти воздушная. У шекеров особая забота о вентиляции: изобилие окон, балконов; винтовая лестница приводит к флюгеру, около которого сделано отверстие, предназначенное для отвода спертого воздуха. Именно этим объясняется постоянное здоровье, царящее в секте.

Их единственное лекарство — свежий воздух, и, глядя на розовые щеки, свежий цвет лица обитателей, хочется думать, что они на истинном пути к здоровью.

Женщины спят обычно по двое в одной комнате; мужчины имеют отдельные комнаты. Пищу принимают сообща: первый раз в шесть часов утра, второй раз в полдень, третий — в шесть часов вечера. Еда простая и хорошо приготовленная: помидоры, картофель, местные фрукты, яблоки, персики, виноград, сушеные фрукты, конфитюры, пирожные и пироги всех видов; пьют они только воду, чай и молоко. Поскольку они не беседуют за едой, через двадцать минут трапеза заканчивается.

Нет ничего более простого и менее кокетливого, чем костюм шекера. У мужчин волосы коротко острижены спереди, а сзади оставлены длинными. Длинный, ниже колен, сюртук с одним рядом пуговиц и прямым воротником. На жилете, застегивающемся доверху, баски, спускающиеся на бедра. Из-под ворота белой полотняной рубашки выглядывает галстук. Брюки доходят до щиколоток, не закрывая обуви; на голове — шляпа с широкими полями. Женщины не более элегантны. Волосы у них подстрижены и муслиновый чепчик не слишком грациозно покрывает голову. Белая косынка наброшена на шею и плечи поверх узкого прямого платья, талия которого — под грудью. Неприталенный длинный рабочий халат ниспадает до пят, белые чулки и зашнурованные башмаки дополняют туалет.

Ритм жизни Нью-Лебенена спокойный, вежливый, легкий; когда приходишь сюда из суматохи обычного города, думаешь, что вошел в Эдем, так поражают нежность, спокойствие, строгое и благоразумное воздержание, которое царит в этой спокойной общине. Каждый очень занят и миролюбив. Никому не позволяется оставаться праздным, даже под предлогом учебы, созерцания, медитации или мечтания. Необходимо независимо от занимаемого ранга участвовать в общественных работах, возделывать землю, боронить, копать, ковать, строить, работать в саду, пересаживать, красить и т. п. Женщины занимаются только домашними делами. Кухня, работа горничной, которую они выполняют по очереди и каждая по месяцу; винокурение, изготовление вееров, экранов и разнообразных игрушек занимают все их время.

Для этой доброй и безобидной секты, для этих людей, которые отказались от мира и отреклись от всех общественных связей, природа стала всем: женщиной, другом, счастьем и семьей; они испытывают нежность к ней и отдают ей всю душу.