Приключения знаменитых первопроходцев. Америка

Вопреки индейской пословице, утверждающей, что месть — это плод, который надлежит съедать зрелым, поспешность и алчность натчезов заставили их выступить ранее рокового часа, что и спасло французов от полного уничтожения. К сожалению, гарнизон и колонисты форта Розали заплатили за все.

Поголовное уничтожение французов должно было начаться в установленные день и час. Натчезы, мирно собирающиеся вокруг форта и предательски выжидающие момента нападения, увидев прибытие множества кораблей, нагруженных провизией и товарами, не смогли смирить свою жадность при виде таких соблазнительных богатств. 28 ноября 1729 года один из вождей дал преждевременный сигнал, не дожидаясь, пока подойдут племена сообщников. Тотчас из мирных воинов, известных всем жителям форта, с которыми они долгие годы были в дружеских отношениях, натчезы внезапно превратились в свирепых убийц. Они кинулись на несчастных французов, не подозревающих об опасности, убивали их из ружей, топорами, ножами, перерезали им горло, скальпировали, страшно калечили. Эта жестокая бойня длилась едва ли час, но уже было две сотни жертв! Шестьдесят женщин, столько же чернокожих, пятьдесят детей были захвачены в плен, а припасы разграблены, испорчены, разбросаны.

Это вероломное нападение, без сомнения принесшее большие потери, предотвратило всеобщую катастрофу.

Комендант Перье, посредственный администратор, но энергичный и храбрый воин, встал во главе защитников, вооружил всех сильных мужчин, организовал в подвижные отряды, обеспечил оборону Нового Орлеана, привел два корабля в форт Розали, поставил коменданта Лобуа во главе колонистов и солдат регулярной армии, придал им индейские контингенты, на которые можно было положиться, и решительно атаковал натчезов. Комендант Лобуа оказался на высоте своей задачи. Он преследовал по пятам без передышки, без пощады краснокожих бандитов, сжег и разрушил их деревни, убил и обратил в бегство жителей. Получив подкрепление после того, как осторожность и долг повелели ему приостановить наступление, Лобуа вернулся с шестьюстами свежими воинами и закончил кампанию, истребив множество негодяев, взяв и отправив в Санто-Доминго большое количество пленных. Большое Солнце, отец или дядя мадам Дюбуа, был среди них.

Когда в 1731 году оставшиеся в живых взбунтовались снова, против ненадежных соседей были приняты радикальные меры. Их просто истребили.

В этом же году Вест-Индская компания снова передала Луизиану королю. Колония Миссисипи опять стала заброшенным владением, но почувствовала себя лучше. Комендант Перье, который оказал ей большие услуги в час опасности, был отозван во Францию и уступил место своему предшественнику Жану Батисту де Бьенвилю: простая чехарда. Это возвращение во главу колонии, той, которую он создал, не дало блестящих результатов. Бьенвиль, старея, становился придирой, к тому же более властным, чем раньше.

Его диктаторские приемы, необходимые для эмигрантов первых лет, бедняков, не имеющих ни очага, ни места под солнцем, были неприемлемы для людей, разбогатевших от своих трудов, по большей части образованных и с чувством собственного достоинства, пришедших на смену первым колонистам. Однако он продержался еще шесть лет, воевал с чикачазами, которые еще продолжали свою кампанию после исчезновения натчезов и были истреблены после жестокой экспедиции против них.

В 1738 году Бьенвиль подробно исследовал и колонизировал страну чокто[324], что обеспечило французам значительное расширение территории. В 1739 году начались первые серьезные опыты по сельскохозяйственному освоению новых земель. Поскольку почва была превосходной и со всех точек зрения благоприятной для выращивания злаковых культур и исчерпались возможности бесконечно тянуть из метрополии средства существования для разрастающейся с каждым днем колонии, кончилось тем, чем должно было начаться: большое количество земель распахали и засеяли зерновыми, ячменем, кукурузой, рожью, и этот опыт дал превосходные плоды. Вскоре Луизиана смогла обходиться собственными средствами. С этих пор она начинает процветать день ото дня.

В 1746 году только Новый Орлеан насчитывал 4500 жителей, среди которых двадцать пять — тридцать плантаторов имели от ста пятидесяти до трехсот тысяч дохода. В остальной колонии было около десяти тысяч жителей, из которых пять тысяч чернокожих, не считая местных индейцев, привязанных к нашим поселениям внутренними узами.