Приключения знаменитых первопроходцев. Северный полюс

Четырьмя годами ранее именно в этом месте Эдвард Парри покинул один из своих кораблей, «Фьюри» («Фурия»), при обстоятельствах, о которых мы узнаем позднее. Провиант Парри был заботливо складирован на суше, с тем чтобы им при надобности воспользовалась другая экспедиция. Часть продуктов осталась в приемлемом состоянии, особенно мясо и овощи в герметично запаянных ящиках, а также вино, спирт, сахар, сухари и мука. Росс приказал погрузить все, что могло позволить ему продлить пребывание в Арктике, после чего «Виктори» вошла в пролив Принс-Риджент (Принца-Регента), достигнув, таким образом, точки, где были сделаны последние открытия. Росс прошел вдоль берегов неизвестной ранее земли, объявив ее владением английской короны, и названной им Бутия, по имени щедрого судовладельца. Плавание продолжалось до 30 сентября 1829 года; в этот день «Виктори» была затерта льдами. Пришлось зимовать, к чему, впрочем, команда Росса была готова. В начале нового, 1830 года появились эскимосы, предоставившие капитану драгоценные географические сведения, а также продукты, великолепно выдрессированных собак и сани — то есть наилучший транспорт для этих краев, который позволял осуществить новые открытия. Несмотря на свирепые морозы, Росс, точно определив местонахождение судна, в сопровождении своего племянника Джеймса[38] отправился в путь. К северо-западу от Порт-Феликса, места зимовки, они обнаружили реку Стенли, озеро Оуэн и перешеек, отделяющий пролив Принс-Риджент от западного океана, затем срезали северо-восточную оконечность Америки и вернулись на корабль, собрав богатейший урожай наблюдений.

Зима никак не кончалась, 1 июня еще не было ни малейших признаков потепления. Тем временем Росс определил местонахождение магнитного полюса в точке на широте 70°7' и на долготе 45°;[39] он отметил свое открытие возведением «керна», или пирамиды из камней, прикрывавшей ящичек с меморандумом о своем достижении. Плен «Виктори» длился одиннадцать месяцев, после чего льды на время отступили. Росс отдал приказ сниматься с якоря, и корабль тотчас взял курс на родину. Пятнадцать дней спустя ударила еще более жестокая стужа, которая вновь сковала корабль, приговорив несчастный экипаж к еще одному зимнему заключению почти на том же месте! 1831 год встретили в унынии и грусти, но, в сущности, в относительном изобилии, благодаря продуктам, найденным возле «Фьюри». Наступил август, вот-вот море очистится от льда… Удастся ли на этот раз выскользнуть из цепких лап пролива Принс-Риджент? Наконец команда дождалась вскрытия льдов. «Виктори» медленно покидает гавань. Все полны надежд, пьяны от счастья, бьющего через край. «Виктори» проходит… четыре мили, после чего внезапная снежная буря бросает ее в глубину небольшой бухты, где льдины в мгновение ока окружают судно и замуровывают его наглухо в проклятой, видимо, гавани. Освободиться невозможно. А вскоре вновь наступает зима, третья по счету! Морозы 1832 года с особенной яростью набросились на несчастных путешественников. Почти никого не миновала цинга, а в кубрике температура опускалась до минус сорока семи градусов!

Запасы продуктов и горючего подходили к концу, и под угрозой голодной смерти капитан Росс принял болезненное решение — покинуть корабль. Любой ценой следовало добраться по льду до берега, где команда еще как-то сможет прокормиться остатками провизии «Фьюри». Моряки подняли на клотик флаг и выпили по стаканчику, прощаясь с родным кораблем. Горе сэра Джона Росса нельзя передать словами. «Виктори» стала первым судном, которое он был вынужден покинуть после сорокадвухлетней службы на тридцати шести кораблях!

Наперекор судьбе бесстрашные англичане с удивительной энергией преодолевали ледяную пустыню. Они использовали пилы и взрывчатку, чтобы расчистить себе дорогу, и продвигались вперед, несмотря на препятствия. Во что бы то ни стало, надо идти, чтобы достигнуть широт с более милосердным климатом.

…Меж тем день за днем проходил в страшных лишениях и изнурительном, тяжком труде. Только душевные силы поддерживали несчастных; они тащились, несмотря на слабость и отчаяние. Продукты таяли, ежедневный рацион сократили до минимума, который едва позволял не умереть с голоду. Количество больных росло с каждым днем, увеличивая нагрузку, возложенную на плечи трудоспособных, если можно так выразиться, людей.

Еще несколько дней, и наступит жестокая агония!

И как в душераздирающей концовке драмы, вышедшей из-под плодовитого пера богатого на выдумку автора, в тот момент, когда чувство безысходности охватило всю команду, раздался крик наблюдателя:

— Парус!

В мгновение ока шлюпки спустили на воду, и, казалось бы, изможденные моряки с невероятной энергией налегли на весла.

А может, это только иллюзия голодного воображения? А парус… и не парус вовсе, а только айсберг, плывущий по воле волн? Но они гребли в последнем отчаянном усилии, которое должно было бы полностью обессилить истощенных, но мужественных моряков.

Нет никаких сомнений, это корабль!