Прикоснись ко мне нежно

Ее руки легли ему на плечи, а затем переместились на затылок. Она поднялась на цыпочки и прильнула к его груди.

– Я так рада, что я здесь с тобой, – прошептала Брина, коснувшись его верхней губы кончиком языка.

Его руки в перчатках зарылись в ее волосы. Томас запрокинул ее голову, но вместо того, чтобы поцеловать, принялся посасывать ее нижнюю губу. С каждым его движением Брина чувствовала ответную пульсацию в груди и между ног. Ее глаза закрылись, и она позволила этим сильным сладким чувствам наполнить ее тело.

Томас был не тем мальчиком, которого она знала. Мужчина, который сейчас накалял ее тело среди зимы, знал, чего хочет, знал, что делает, и виртуозно владел этой техникой. Он явно занимался этим раньше и неплохо справлялся с тем, чтобы избавить голову Брины от каких-либо мыслей, заставить ее желать большего, чем прикосновение сквозь плотную одежду. Брина сняла перчатки и бросила их на землю. Ее пальцы зарылись в его короткие волосы. Холодные и приятные на ощупь, они вились, щекоча ладони.

Томас наклонил ее голову набок и плотнее прижался к ее устам, впился в них жарким поцелуем, исполненным жадности и стремления к чему-то большему. Его язык ворвался в ее рот, и Брину охватило жаркое возбуждение, всепоглощающее, головокружительное. Поцелуй был долгим и страстным. Их языки соприкасались и переплетались, заставляя Брину стонать. Наконец Томас отпрянул, глядя на нее и тяжело дыша.

Да, это был не тот Томас, который никогда не пытался добиться большего, чем взять Брину за руку и поцеловать ее в губы. Этот Томас смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц, взглядом ясно давая понять, чего он хочет. Он хотел гораздо большего, чем держаться за руки, и где-то внутри, там, где хранятся старые воспоминания и чувства, в глубине сердца Брины смешивались сейчас прошлое и настоящее, сбивая ее с толку. Мальчик, которого она любила, стал мужчиной, в которого она могла влюбиться.

– Помнишь, как я приходил к тебе домой? – спросил Томас. – Твоя мама открывала дверь, и я спрашивал, выйдешь ли ты поиграть.

– Мгм.

Он зубами стянул с себя перчатки и бросил их на землю.

– Что скажешь, Брина? – Томас взялся за застежку на ее комбинезоне и посмотрел девушке в глаза. Он не спрашивал разрешения, но Брина знала, что могла бы остановить его, если бы захотела. – Желаешь поиграть?

– Что у тебя на уме? – спросила она, хотя и так об этом догадывалась.

– Что-то вроде этого. – Томас потянул змейку вниз – к середине ее груди и ниже.

Холодный воздух забрался под комбинезон, коснувшись разгоряченной плоти. По коже пробежали мурашки, а соски напряглись так, что Брине стало даже немного больно. А Томас все смотрел ей в глаза, взявшись за края ее комбинезона и приоткрывая его на груди.

Брина ждала, затаив дыхание. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он опустил взгляд на ее лифчик. Внезапно Томас замер, моргнув пару раз, и изумленно покачал головой.

– Боже, ты не надела футболку!

– А должна была?

– Наверное, нет, – ответил Томас, запуская руку внутрь. Его теплая ладонь коснулась живота Брины, потом поднялась вверх, накрывая ее грудь. – Может, ты и не начала расцветать в старшей школе, но подождать стоило. Ты прекрасна.

Сердце Брины билось часто-часто. Она подалась вперед, прижимаясь грудью к его ладони, и поцеловала Томаса в щеку. Потом она сдвинула воротник куртки и оттянула вниз ворот свитера, касаясь губами его теплой шеи.

Томас чуть присел, подхватил девушку под бедра и приподнял ее, заставив обхватить ногами его талию. Сделав два широких шага, Томас преодолел расстояние до ближайшего дерева, прижимая Брину к себе, и его лицо вновь оказалось рядом с ее лицом. Его поцелуй был жарким и страстным, уже без нежностей и поддразниваний. Распахнув ее комбинезон, Томас положил руки на ее груди, сжимая их ладонями, лаская соски пальцами. Его язык проник в ее рот, его пах прижимался к ее промежности. Сквозь нейлон и синтетику Брина почувствовала его возбуждение и сильнее сжала бедра на его талии. Томас расставил ноги шире, целуя Брину в подбородок, в шею и не прикрытую бельем часть груди. Девушка выгнулась, прижимаясь спиной к коре дерева и запуская пальцы в волосы Томаса.

Кончик его языка скользнул вдоль верхнего края лифчика до застежки между грудями. Затем сомкнутыми губами он приник к проступавшему сквозь лифчик соску. Пальцы Брины вцепились в его волосы, когда он взял в рот ее маленький сосок, посасывая его сквозь ткань бюстгальтера.

Она понимала, что не должна позволять ему этого, что это неправильно. Но ощущения говорили обратное.