Прикоснись ко мне (СИ)

— Ксюшенька, познакомься, это Кристина, ей семнадцать лет, — представила ее мама, улыбаясь.

Я улыбнулась, протянула руку для рукопожатия, и мать решила оставить нас наедине. Сейчас то она и начнет показывать свою стервозность, а я просто сделаю вид, что мне интересно смотреть на дверь, и никак на нее не отреагирую.

Но вместо этого она присела рядом со мной на диванчик и, улыбнувшись, скромно спросила:

— Это правда, что ты спала с учителем? — этого вопроса я никак не ожидала услышать, — Папа рассказал. — словно прочитав мои мысли, пояснила девушка.

— Это тебя не касается, и он тебе не отец, — сквозь зубы произнесла я, злобно сверкнув глазами.

Кристина поднялась с дивана, ничего не ответив. Она прошлась по кабинету, а затем вновь заговорила, только уже совсем по-другому, более дерзко:

— Я, конечно, все понимаю, но это не повод так вести себя со мной, я ничего не сделала. И впредь прошу не разговаривать со мной в подобном тоне, — говорила она, смотря на меня.

Говорить больше было не о чем, встав с дивана, последовала к выходу, чтобы уйти. Вышла из маминого кабинета, надеясь, что не встречу ее по дороге.

Выйдя из ресторана, поплелась домой, вставив наушники в уши и включив любимую песню, которая точно ассоциировалась с этим ужасным днём/неделей/месяцем/годами. Я ненавидела свою жизнь, и мне хотелось броситься под машину, только чтобы больше не было никаких проблем и забот.

Почему все это досталось именно мне, чем я заслужила это все? Сначала боль от того, что я не могу быть вместе с Игорем, потом потеря лучших подруг, потом у меня на глазах стреляют в Слепцова.

Секс с разными парнями совсем не красит мое одиночество, ещё отец, оказывается, держал нас всех за дурачков и скрывал свою вторую семью от нас. И чем я все это заслужила? Чем?

Оказавшись дома, я поднялась в ванную, быстро скинув с себя все шмотки, и встала под душ. Слёзы покатились сами собой, я вспомнила, как на моих руках была кровь Игоря, когда держала его рану.

Я одна.

Я одна.

Одна.

Одна.

Ударив руками о стену, я закричала, не прекращая бить по стене. Я рыдала, мне было больно и противно от себя самой.

Открыв шкафчик, я вытащила оттуда бритву и нанесла глубокий порез на запястьях. Кровь хлынула сразу, вода текла из душа, я не обращала внимание. Голова закружилась, и только сейчас я поняла, что я делаю.

Зачем это все, зачем?

Я ведь могу жить, невзирая на то, что было в моей жизни, могу исправиться, но я чувствовала, как становилось поздно. Голова кружилась, мне становилось тяжело дышать, и при мысли, что я умру, начиналась паника.

Выключив воду, я завернулась в полотенце, чувствуя, как кровь стекает на пол. Мне становилось холодно, я взяла сотовый из сумки и набрала номер, который недавно появился в моем телефоне.

— Алло, я слушаю — ответили мне сразу.

— Помоги мне пожалуйста, прошу, я сделала что-то плохое, очень плохое, я дома. — произнесла я и упала на пол.

Я ничего не чувствовала. Наверное, так и умирают.

========== 12. Диагноз ==========

The Truth — Kris Allen ft Pat Monahan

— Что ты наделала, идиотка?! — кричал Константин, помогая затащить девушку, которую успел одеть во что-то, чтобы она не была голой.

Когда Ксюша позвонила ему, он не ожидал ее звонка, но слышал, как она плачет и просит помощи. Костя специально оставил ей свой номер, чтобы та звонила при необходимости, но ведь он не думал, что это будет необходимость.

Он сразу вызвал скорую и взял с собой напарника, чтобы вдруг смог прикрыть. Костя зашёл в квартиру девушки, услышал, как льется очень тихо вода, и сразу побежал в ванную.

Мужчина застал девушку в своей комнате, которая валялась на полу, обернутая в полотенце, руки были изрезаны, пол в крови, волосы собраны в хвост. Миронов нашел одежду в ее шкафу: нижнее белье (про себя отметил, что фигура у нее ничего), быстро нацепил спортивные штаны и майку.

Он сразу позвонил матери, та прибежала в больницу и плакала. Константин был вынужден допросить Аллу Дмитриевну, с чего бы ее дочь могла покончить с собой, но ответом ему служило лишь то, что он и так знает — несчастная любовь с учителем. Но вряд ли только из-за этого, здесь было что-то ещё, должно быть.

— То есть Вы твердо уверены, что она могла сделать что-то с собой только из-за любви к учителю? — спрашивал полицейский, в упор глядя на женщину.

Авдеева-старшая кивнула, встав с больничного дивана. Она нервничала, ждала врача, который скажет, все ли серьезно. Когда доктор подошёл, на его лице отражалось беспокойство и виноватый вид.

— С ней все в порядке?! — взволнованно спросила Алла Дмитриевна, подойдя к доктору, — Я ее мама.

Врач посмотрел на Миронова и перевел взгляд на Авдееву.