Прикоснись ко тьме

Мы побежали по коридору в другом направлении; как все-таки хорошо, что у меня есть Билли! Мы шли по бесконечным переходам, запутанным, как кроличьи норы, выкрашенным одинаковой серой краской. Через несколько минут я уже не знала, где нахожусь. Несколько раз мы останавливались, чтобы заскочить в очередную кладовку, набитую то средствами для уборки, то сломанными игровыми автоматами и даже компьютерами. Единственно, кого мы не встретили, были люди; наверное, все ушли смотреть бои.

Я уже начала думать, что мы так и будем вечно бродить по коридорам, как вдруг Билли исчез в стене, и я рывком распахнула ближайшую дверь. На этот раз я увидела большую комнату, до самого потолка забитую всевозможными сувенирами и украшениями. Целый набор африканских масок и копий соседствовал с рыцарскими доспехами, правда, без одной ноги. Довольно грязное чучело львиной головы валялось рядом с египетским саркофагом, на который была прилеплена афиша с объявлением о шоу магов. На все это взирала статуя Анубиса, древнеегипетского божества с головой шакала; казалось, бог пристально смотрит куда-то в дальний угол. Взглянув в ту сторону, я увидела клетку с толстыми прутьями, из-за которых на меня смотрело уродливое лицо Джимми. Я узнала его острые черты, зачесанные назад гладкие черные волосы и бегающие глазки; видимо, последнее время дела у Джимми шли неплохо – вместо мешковатой одежды на нем был отлично сшитый костюм.

Он узнал меня не сразу. Когда мы виделись в последний раз, у меня были длинные волосы и наряд, какой, по мнению Эжени, должна носить юная леди: длинная юбка и наглухо застегнутая блузка. Когда же я вступила в Программу защиты свидетелей, мне пришлось завести более практичную прическу и укоротить волосы. Кроме того, Джимми ни разу не видел меня в кожаной мини-юбке. Несколько секунд он разглядывал меня, затем, видимо, в его башке что-то щелкнуло. От этого мне стало еще противнее.

– Кассандра! Черт возьми, вот это да! Я всегда знал, что ты вернешься. Выпусти меня отсюда. Произошло грандиозное недоразумение!

– Недоразумение, говоришь?

Неужели он и в самом деле думает, что я вернулась в «семью»? Тони мог бы простить побег четырнадцатилетней девчонке, решив, что она сбежала в знак юношеского протеста, но взрослый человек, намеревающийся расправиться с ним лично, – это совсем другое дело. Я на секунду задумалась, стоит ли выпускать Джимми из клетки. С одной стороны, когда нас разделяет решетка, я чувствую себя в безопасности, но вместе с тем мне не хотелось, чтобы нашу беседу прервали головорезы Тони.

– Ага. Меня решил обойти один из помощников и настучал на меня боссу. Мне нужно срочно поговорить с Тони…

– Ничего, тебе и здесь хорошо, – внезапно раздался рядом чей-то тоненький голосок. – Я разыскала колдуний, но меня схватили вампиры. Выпусти меня отсюда!

Я взглянула на Билли.

– Кто это говорит?

– Я здесь! Ты что, ослепла?

Голосок шел из птичьей клетки, наполовину скрытой огромным веером из павлиньих перьев. В ней сидела женщина ростом дюймов восьми, пылающая злобой, как рассерженный шершень. Я растерянно заморгала, увидев огненно-рыжие волосы, прелестное кукольное личико и огромные глаза цвета лаванды. Что за дрянь подлил мне в выпивку бармен?

– Это пикси[10], Кэсс, – буркнул Билли, плавая возле клетки.

Пленница презрительно усмехнулась и, схватившись крошечными ручками за прутья, принялась их трясти.

– Ты оглохла, женщина? Выпусти меня, я сказала! И убери от меня эту гадость!

– Ты ее знаешь? – удивленно спросила я. Оказывается, Билли ведет более насыщенную светскую жизнь, чем я думала.

Он покачал головой.

– Эту – нет, но я таких встречал. Не слушай ее, Кэсс. От лесного народца одни неприятности.

– А вдруг ее хотят выпустить на ринг? – возразила я, пытаясь примириться с тем, что Тони все-таки удалось пробраться в Страну эльфов, которая оказалась вовсе не легендой.

– Человек, эта решетка железная! Мне уже плохо. Выпусти меня немедленно!

Я замигала, удивляясь силе звонкого голоска.

– Не надо, Кэсс, – повторил Билли. – Лесному народцу нельзя помогать. Они не станут за это благодарить, наоборот, устроят какую-нибудь пакость.

При этих словах личико феи побагровело, и она разразилась потоком ругательств на незнакомом языке; то, что это ругательства, я поняла сразу.

– Ах ты мерзкое отродье! – взорвался в ответ Билли. – Вот и ступай на ринг, там тебя научат уму-разуму.

Я вздохнула. Отродье она или не отродье, но я не хочу, чтобы лесная фея дралась на ринге на потеху каким-то мерзавцам.

– Обещай, что если я тебя выпущу, ты не сделаешь мне ничего плохого, – сурово сказала я ей. – Скажем, не станешь поднимать тревогу, о'кей?

– Ты с ума сошла, – ответила она. – А когда ты успела переодеться? И что, вообще, здесь происходит?

Мне бы это тоже хотелось знать.

– Я тебя знаю?

Фея отчаянно замахала прозрачными сине-зелеными крылышками.