Прикосновенье ветра

Мы смыслом юности влекомы
В простор надземной высоты —
С любой зарницею знакомы,
Со всеми звездами на «ты».

Земля нам кажется химерой

И родиною — небеса.
Доходит к сердцу полной мерой
Их запредельная краса.

Но на

сердце ложится время,И каждый к тридцати годам
Не скажет ли: я это бремя
За бесконечность не отдам.

Мы узнаем как бы впервые

Леса, и реки, и поля,
Сквозь переливы луговые
Нам улыбается земля.

Она влечет неодолимо,

И с каждым годом все сильней.
Как женщина неутолима
В жестокой нежности своей.

И в ней мы любим что попало,

Забыв надземную страну, —
На море грохотанье шквала,
Лесов дремучих тишину,

Равно и грозы и морозы,

Равно и розы и шипы,
Весь шум разгоряченной прозы,
Разноголосый гул толпы.

Мы любим лето, осень, зиму,

Еще томительней — весну,
Затем, что с ней невыносимо
Земля влечет к себе, ко сну.

Она отяжеляет належь

Опавших на сердце годов
И успокоится тогда лишь
От обольщающих трудов,

Когда в себя возьмет всецело.

Пусть мертвыми — ей все равно.
Пускай не душу, только тело…
(Зачем душа, когда темно!)

И вот с единственною, с нею,

С землей, и только с ней вдвоем
Срастаться будем все теснее,
Пока травой не изойдем.

[1942]

Чистополь

Город Чистополь на Каме…
Нас дарил ты чем богат.
Золотыми облаками
Рдел за Камою закат.
Сквозь тебя четыре ветра
Насмерть бились день и ночь.
Нежный снег ложился щедро,
А сиял — глазам невмочь.
Сверхъестественная сила
Небу здешнему дана:
Прямо в душу мне светила
Чистопольская луна,
И казалось, в мире целом
Навсегда исчезла тьма.
Сердце становилось белым,
Сладостно сходя с ума.
Отчужденностью окраски
Живо все и все мертво —
Спит в непобедимой сказке
Город сердца моего.
Если б не росли могилы
В дальнем грохоте войны,
Как бы я тебя любила,
Город, поневоле милый,
Город грозной тишины!
Годы чудятся веками,
Но нельзя расстаться нам —
Дальний Чистополь на Каме,
На

сердце горящий шрам.

1943, март

«Мы начинали без заглавий…»