Прикосновенье ветра

Гордые фасады не люблю я —
слишком уж собой довольны сами.
Не страдая спесью чистоплюя,
восхищен я задними дворами.

Здесь, до крыш взбираясь постепенно,
высятся балконы без величья,
с клетками, висящими по стенам,
да и сами будто клетки птичьи.

Здесь до вечера от ранней рани
суетятся женщины, судача;
крики, песни, гомон, щебетанье —
щебетанье птичье и ребячье.

Здесь, пока заря полоской узкой
не погаснет над соседней крышей,
прачки, расстегнув на шее блузки,
засучивши рукава повыше,

возятся со стиркой; выжимают
чистое, склонясь через перила, —
будто с неба падать начинает
вешний дождик, набирая силу;

иль белье у всех перед глазами
примутся развешивать толково;
вроде корабля под парусами
стал балкон, к отплытию готовый.

В этой суете, лишь с виду жалкой,
праздники бывают и салюты —
если по коврам колотят палкой,
пыльные ковры стреляют люто.

Все, что в мире столь неоткровенно,
жизнь сама открыла здесь правдиво
всей своей повадкой неизменной,
всей своей бессмыслицей счастливой.

1965

Конь

Ребенку было чуть побольше года
в то лето, как с родителями он
жил в деревенском доме двухэтажном.
Еще не говорил малыш, но жадно
глядел он вниз из верхнего окна,
когда хозяин дома раскрывал
ворота стойла, и во двор мгновенно
врывались два коня и с громким ржаньем
скакали, распустив хвосты по ветру,
покуда их не загоняли в стойло.
Они носились буйные, как вихрь,
и в этом буйном вихре уносилась
душа ребенка; к матери бежал он,
весь трепеща, как слабый лист на ветке,
дрожа, как на ветру дрожит огонь.

Он вдруг заговорил, воскликнув: конь!

Но рано ль, поздно ль человек теряет
иллюзии свои, и очень рано
ребенок тот с иллюзией расстался.
Три года минуло; четырехлетним,
уже вернувшись в город, он однажды,
с отцом гуляя, повстречал в предместье
свою мечту. Она была прекрасна.
И, как тогда, была неотразима.
И тот, кто вел коня, держа поводья,
заметил трепетный восторг ребенка.
Он осторожно поднял мальчугана
и посадил в скрипучее седло.

О, как высоко было наверху!
Как будто на горе. И как тревожно!
Казалось мальчугану, что под ним
вздымается волна и опадает.
Едва лишь конь нагнулся, чтоб сорвать
у пенышка росистую былинку —
скользнул в безумном страхе взгляд ребенка
по голове коня, по крепкой шее
и вмиг повис над бездной. И заплакал
ребенок, и его тотчас же сняли
с коня; он бросился к отцу, рыдая,
весь мир предстал ему в зловещем сне.

С тех пор не поминал он о коне.

1965