Прикосновенье ветра

И вдруг возникает какой-то напев,
Как шмель неотвязный гудит, ошалев,
Как хмель оплетает, нет сил разорвать,
И волей-неволей откроешь тетрадь.

От счастья внезапного похолодею.

Кто понял, что белым стихом не владею?
Кто бросил мне этот спасательный круг?
Откуда-то рифмы сбегаются вдруг.

Их зря обесславил писатель великий

За то, что бедны, холодны, однолики,
Напрасно охаял и «кровь и любовь»,
И «пламень и камень», и вечное «вновь».

Не эти ль созвучья исполнены смысла,

Как некие сакраментальные числа?
А сколько других, что поддержат их честь!
Он, к счастью, ошибся, — созвучий не счесть.

1976

«Нет несчастней того…»

Нет несчастней того,
Кто себя самого испугался,
Кто бежал от себя,
Как бегут из горящего дома.
Нет несчастней того,
Кто при жизни с душою расстался,
А кругом — все чужое,
А кругом ему все незнакомо.
Он идет как слепой,
Прежней местности не узнавая.
Он смешался с толпой,
Но страшит суета неживая,
И не те голоса,
Все чужое, чужое, чужое,
Лишь зари полоса
Показалась вечерней душою…

1976

«Я РАЗГОВАРИВАЮ ТОЛЬКО С ВАМИ…» Переписка Марии Петровых с болгарским поэтом Атанасом Далчевым Вступление и публикация Н. Глен

Атанас Далчев (1904—1978) — замечательный болгарский поэт, признанный у себя на родине классик. Его «русская» книга (Атанас Далчев. «Избранное», М., 1974) получила в свое время редкую для переводной поэтической книги прессу. Стихи, собранные в этой книге, переведены Марией Петровых.

Литературная (а отчасти и житейская) судьба этих двух поэтов во многом схожа. Далчев скупо и мало печатался — по причинам и внешним и внутренним. Так же, как и Мария Петровых, он хорошо знал муки немоты:

Еще грозит в тупом усердье,
витая над душой моей,
неотличимое от смерти
молчание ночей и дней.

И так же, как Мария Петровых, умел «домолчаться до стихов».

Далчев рассказывал мне, что, когда после ждановского доклада 1946 года и соответствующего постановления своих «мальчиков для битья» выискивали не только наши города и веси, но и «братские» страны, в Болгарии он был, по его словам, «назначен Ахматовой», то есть объектом идеологических проработок. А «реабилитации», т. е. выхода небольшой по объему книги «Стихотворения» (София, 1965), ему пришлось ждать около двадцати лет.

Как уже говорилось, единственная прижизненная книга Марии Петровых вышла в 1968 году. И Мария Петровых, и Атанас Далчев зарабатывали на жизнь переводами. И Мария Петровых, и Атанас Далчев сумели с редким достоинством прожить свою нелегкую жизнь, и к ним с одинаковым правом можно отнести строки из итогового «Завещания» Марии Петровых:

Один лишь труд безвестный —
За совесть, не за страх,
Лишь подвиг безвозмездный
Не обратится в прах…

Мария Петровых и Атанас Далчев никогда не видели друг друга, но их связывала, по слову Ахматовой, «души высокая свобода, что дружбою наречена». Встреча их — на «воздушных путях» — произошла, когда Мария Петровых, по предложению издательства «Художественная литература», взялась за переводы Далчева. Это было в 1970 году, и с 1971 года началась их переписка^{1}.