Прикосновение

Времени на размышление не было. Строгов бросил вперед послушного «БА». Автомат взвыл, размахивая над головой пультом ЭскД. Счастливый своей нужностью людям, едва касаясь подошвами палубы, он ворвался в палату.

Иван повернулся, и Сергей Анатольевич поймал на себе его полный мольбы и досады взгляд.

– Что ж, получай по заслугам! – хотел крикнуть филолог, но мольба и досада в глазах Ивана сменились печалью. Конин смотрел уже не на Строгова, а вдаль сквозь него. Точно большая ладонь опустилась на лоб начальника станции и постепенно сползала все ниже на самые веки. Он еще мог заметить, как сбоку метнулось какое-то серое облако, и «БА» опрокинулся навзничь. Это было похоже на один из тех снов, которые уже никогда не удастся восстановить в памяти.

* * *

Из рубки связи филолог направился в лазарет. По дороге он вспомнил, что забыл прихватить пульт ЭскД, но решил, что из-за этого возвращаться не стоит.

В центре уже знали о выздоровлении Марии Николаевны. Предстояло добиться замены координатора, с прибытием которого станцию лихорадило, а самого Строгова мучили дурные предчувствия.

Проходя через сад, он услышал шаги. Хрустнула ветка.

– Это я, Сергей Анатольевич, – на аллее появился Жемайтис. Он шел сутулый, взлохмаченный. А в глазах – пустота.

– Что с тобой, Эдуард? Ты не болен?

– Все в порядке.

– Почему ты не с Машей?

– Я там больше не нужен. С ней Конин.

Филолог нахмурился.

– Как ты решился оставить ее с этим… с этим… – он не мог подобрать слова.

– Сергей Анатольевич, – это же наш Иван!

– Эдуард, я еще не сошел с ума! Конина больше нет. Слышишь? А это – актер, оборотень, присвоивший чужой индекс. Ты поддался обману!

– Сергей Анатольевич, это вы обманулись!

– Эдуард, вчера я видел своими глазами, как этот тип сошел с корабля.

– Знаю! Только все равно это он. Я чувствую.

– Обман чувств, – заключил Строгов. – Вот что, в последнее время ты почти не спал. Иди к себе, отдохни. А с координатором я разберусь.

* * *

Мария Николаевна хмурила во сне брови. Нора Винерт стояла посреди лазарета вся в белом, седая, подбоченясь и улыбаясь.

– Заходите смелее! – приглашала она, заметив Ивана. – Мы крепко спим. Нас теперь не разбудишь… Это еще что за явление?! – женщина заворчала на Куна. – Тут лазарет, а не зверинец!

Пес, нацелившийся было с разбегу облизать подбородок спавшей хозяйки, в смущении пригнул гриву и ограничился тем, что нежно потерся мордой о руку, лежавшую на простыне и улегся на коврике возле постели. Рядом стоял Жемайтис.

– Ну вот… – сказал он, не отрывая взгляда от Маши. – Теперь я могу идти.

– Куда? – спросил Конин. Жемайтис как-будто очнулся и взглянул на вошедшего.

– Пойду высплюсь и примусь за работу… Я здесь больше не нужен.

Конин молчал; только глаза еще больше сузились. Эдуард улыбнулся.

– Да успокойся ты. Все в порядке, – его неожиданное «ты» прозвучало великолепно, и Конин вздохнул с облегчением.

– Я пошел, – сказал Эдуард, еще чуть-чуть постоял и, будто всхлипнув, выбежал из лазарета.

– Хорошо, что пришли, – сказала Винерт таким тоном, как-будто они сговорились о встрече. – Мне нужен помощник проверить бактерицидный облучатель: нет ли затененных зон, где могла бы прижиться инфекция. Вы займетесь датчиком, – она протянула Конину длинный щуп, похожий на трость с утолщением на конце. – Я останусь у пульта. Вы будете перемещать датчик, куда я скажу. Все ясно?

– Все, – улыбаясь, кивнул Иван. Ему было ясно, что это «проверка» затеяна только ради него, как шаг к примирению. Должно быть и Винерт почувствовала, что ее маленькая хитрость разгадана. Какое-то время она подавала команды без слов, показывая, куда двигать датчик: вверх, вниз, влево, вправо, дальше, ближе. А потом вдруг сказала: «Ты уж прости старуху. Попортила я тебе кровушки».

– Я сам виноват, – признался Конин. – Слишком долго не мог взято в толк, что случилось.

– А теперь как? Взял?

– Начинаю догадываться.

– Ну и что?

– Жутковато.

– Еще бы! Пожалуйста датчик сюда. Еще выше.

Сзади послышался шум. Иван обернулся и поразился, встретив яростный взгляд начальника станции. Отметил: «Какая нелепость! Конечно, что еще можно подумать, видя, как я заношу эту штуку над головой фрау Винерт? Что стоило Строгову появиться минутою позже!»

На миг досада превратилась в кошмар. Потом все сразу прошло. Конин протер глаза: начальника станции в лазарете не было. Только в углу у двери выл кун.

– Пусти-ка, песик, – сказала Винерт и отстранив Зевса, склонилась над математиком. Курумба лежал неподвижно, согнувшись, будто проколотый собственными острыми коленками. – Леопольд, откуда ты взялся? Ты слышишь меня? Перенеси его в кресло, – попросила она Ивана. Когда длинное, почти невесомое тело легло на сидение, Леопольд замычал, повертел головой и открыл глаза.

– Ничего серьезного, – заключила Винерт, осмотрев математика. – Можно сказать отделался легким испугом, – она уплыла за ширму готовить шприц и уже оттуда скомандовала Ивану: – Там сбоку на свитере есть молния. Расстегни ему ворот. Пусть тело дышит.

Конин нагнулся к Курумбе, нащупал на вороте ключик.