Прикосновение

— Своих сородичей, магнатов. Ох, голубка, видела бы ты эту свору! Им ни до чего нет дела — только бы делать деньги, деньги, деньги, они не считают своих работников за людей и ни перед чем не останавливаются, чтобы помешать «рабочему движению» — ну, тред-юнионам и прочему.

— Нет, на такое Александр не пойдет, — с расстановкой произнесла Элизабет. — Он всегда гордился тем, что его рабочие чувствуют себя людьми.

— Вот именно — «гордился», — зловеще подчеркнула Руби.

— О, Руби! Он не такой!

— Не знаю, не знаю. Беда в том, что наступают новые, трудные, времена, и это сказывается на мире бизнеса. Предприниматели считают, что виной всему какая-то книга, которая только что вышла в Англии, — по-немецки она называется «Дас Капиталь». В ней три тома, на английский перевели пока только один, но и его хватило, чтобы расшевелить осиное гнездо, если верить Александру и его приятелям.

— А что в ней такого, в этой книге? Что там написано? — заинтересовалась Элизабет.

— Что-то про интернационал-социализм, а написал ее человек по имени Карл Маркс. Ему кто-то помогал — забыла, как его фамилия. В книге они разгромили богачей, особенно промышленников, и этот… как его… капитализм. А главная мысль книги — все богатства следует поделить поровну, чтобы не было ни богачей, ни бедняков.

— Не могу поверить, что это поможет. А ты?

— Не поможет, конечно, люди же разные. Еще авторы пишут, что рабочих нещадно эксплуатируют, и призывают к революции. Рабочее движение — что-то вроде соломинки, за которую хватается утопающий, и те, кто возглавляет его, даже вмешиваются в политику.

— Подумать только, — равнодушно откликнулась Элизабет.

— И я с тобой согласна, Элизабет, все это нелепо, но Александр с приятелями воспринимают последние события со всей серьезностью.

— Давай не будем больше об этом. Александр уже дома, скоро он успокоится.

Ли не согласился бы с Элизабет. Он и без материнских объяснений сразу заметил, что Александр изменился — это стало очевидно, пока они вдвоем осматривали рудники и мастерские, гордость и отраду Ли, затем новые цеха, где золото добывали из руды, погружая ее в слабый раствор цианистого калия и вызывая осаждение золота на цинковых пластинках.

Во-первых, Александр то и дело предвещал упадок мировой экономики, во-вторых, ко многому относился по-другому — например, требовал снижения затрат даже в ущерб качеству.

— Но на обработке цианистым калием нельзя сэкономить, не нарушив меры безопасности, — возразил Ли. — Цианистый калий — сильнодействующий яд.

— При высокой концентрации — да, но не при содержании, не превышающем одной десятой процента, молодой человек.

Ли заморгал. Никогда прежде Александр не обращался к нему таким покровительственным тоном!

— И все-таки в начале процесса участвует чистая соль циановодородной кислоты, — напомнил он, — поэтому нельзя просто взять и растворить ее. Это работа для умных и ответственных людей, плата которым заложена в нашем бюджете.

— Ни к чему это.

И так далее, и тому подобное. Выяснилось, что в паровозном депо слишком много рабочих — ввиду необходимости часто ремонтировать «железных коней»; кстати, почему Ли так и не перешел на механическую подачу угля паровым двигателям? Списывать старые угольные вагонетки на линии Литгоу — Кинросс еще рано, и, кстати, чинить мост номер три совершенно незачем — Александр проезжал через него и видел, что мост в прекрасном состоянии.

— Александр, что ты говоришь! — не выдержав, принялся увещевать Ли. — Чтобы оценить состояние моста, необходимо осмотреть его снизу!

— И тем не менее незачем перестраивать его целиком, — отрезал Александр. — В этом случае дорога на несколько недель выйдет из строя.

— Не выйдет, если мы последуем совету Терри Сандерса. Ремонт займет в лучшем случае неделю, а мы тем временем подготовим уголь к отправке.

— Ли, ты хороший инженер, но никудышный делец — это ясно как день, — вынес приговор Александр.

— Мама, мне казалось, что я столкнулся нос к носу с разъяренным тигром, — признался Ли, когда они с Руби встретились дома тем вечером.

— Неужели все настолько плохо, котенок?

— Хуже некуда. — Вместо хереса Ли налил себе шотландского виски и не стал его разбавлять. — Да, мне недостает опыта, но я убежден, что мы не бросаем деньги на ветер, как считает Александр. Меры безопасности вдруг потеряли для него всякий смысл. Я мог бы еще смириться, если бы его решения не представляли угрозы для жизни и здоровья рабочих, но ведь риск чрезвычайно велик!

— А контрольный пакет акций принадлежит Александру, — подхватила Руби — Вот дерьмо…

— Именно. — Ли невесело рассмеялся, наливая себе вторую порцию виски. — Кстати, и с дерьмом та же история! Я уже наметил реконструкцию завода по переработке сточных вод, но вдруг узнал, что в этом нет необходимости. С тех пор как я знаком с Александром, я никогда не замечал в нем шотландской скупости, но теперь вижу: он действительно шотландец.