Прикосновение

— В Кинросс-Хаусе несчастный случай, доктор, — сообщил сержант в трубку, в которой слышалось громкое сопение телефонистки Агги. — Встречаемся у подъемника… нет-нет, позавтракаете потом.

Полицейские со складными носилками для трупа и Яшмой нашли недовольного доктора Бартона у платформы подъемника и вместе с ним поднялись на гору. Туэйтс сообщил врачу о признании Яшмы и вещественном доказательстве, принесенном ею в полицейский участок. Ошарашенный доктор уставился на Яшму, словно впервые видел ее, но она ничуть не изменилась и была все той же преданной и любящей служанкой-китаянкой.

Сначала понадобилось заглянуть в дом, где посетителей приняла Элизабет.

— Яшма! — растерянно воскликнула она. — Что случилось?

— Я убила Сэма О'Доннелла, — спокойно объяснила Яшма. — Он изнасиловал мою малышку Анну, и я его убила. А потом сдалась полиции.

Элизабет безвольно упала на ближайший стул.

— Мы должны произвести осмотр, леди Кинросс. Где это произошло, Яшма?

— В сарае на заднем дворе, сержант. Я покажу. Возле красной двери лежал издохший пес.

— Его звали Ровер, — объяснила Яшма, мимоходом пнув пса ногой. — Я отравила его. — Не выказывая ни страха, ни раскаяния, она повела полицейских в сарай.

Из двоих констеблей только один успел съесть завтрак, но быстро лишился его, едва увидел койку, так жадно впитавшую кровь Сэма О'Доннелла, что на полу остались только капли, упавшие с ножа. В комнате удушливо пахло курениями, застарелыми фекалиями и запекшейся кровью. Зажимая нос, доктор Бартон ненадолго склонился над трупом.

— Он мертв, — объявил врач и припомнил слово из учебников: — Обескровлен.

— Что?..

— Он умер от того, что истек кровью. Стен. От кровопотери.

Сержант тяжело вздохнул:

— Ну, это для нас не секрет — ведь убийца во всем признался. Если вы готовы написать заключение для коронера из Батерста, тогда предлагаю переложить труп на носилки и унести в похоронное бюро Маркуса Кобема. Надо зарыть его поскорее, пока мертвечиной не провонял весь Кинросс. Здесь нечем дышать. — И он повернулся к Яшме, которая с улыбкой смотрела на Сэма О'Доннелла: — Яшма, ты уверена, что именно ты его убила? Подумай, прежде чем отвечать, — вокруг свидетели.

— Да, сержант Туэйтс. Его убила я.

— А как быть с… недостающими частями тела, которые остались в участке? — осведомился доктор Бартон. Его собственные гениталии от ужаса сморщились и онемели.

Сержант задумчиво потер нос.

— Поскольку они принадлежат убитому, их тоже отправим к Маркусу. Конечно, на место их уже не приставить, но все-таки это его имущество.

— Если он и вправду совратил Анну, он заслужил такую смерть, — заявил врач.

— А это еще надо доказать. Ладно, док, идите с ребятами, унесите с горы труп. А я отведу Яшму к леди Кинросс и попробую разобраться, в чем тут дело. — Он придержал констебля Росса. — Потом сразу же отправляйтесь к плотине, где жил О'Доннелл, посмотрите, что там. Ищите доказательства, что он встречался с мисс Анной. Затем можете приступать к расспросам горожан.

— Тогда они все узнают, — предостерег доктор Бартон.

— Само собой! Рано или поздно город узнает обо всем.

Яшма в сопровождении сержанта вышла на задний двор и черным ходом провела спутника в библиотеку, где ждала Элизабет. Она впервые воспользовалась личной библиотекой Александра — почему-то ей не хотелось видеть Яшму в других, ярко освещенных комнатах. Сержант тоже понимал всю щекотливость положения и был благодарен за полумрак в библиотеке.

Яшма присела на стул с прямой спинкой, поставленный между Элизабет и Стенли Туэйтсом.

— Ты говоришь, что Сэм О'Доннелл обесчестил мисс Анну Кинросс, — начал сержант, — но почему ты в этом так уверена. Яшма?

— Потому что Анна знает кличку его собаки. Ровер.

— Этой улики недостаточно.

— Если не знать Анну, — возразила Яшма. — Она запоминает имена только тех людей, с которыми близко знакома.

— Но ведь она ни разу не назвала имени насильника — не так ли, леди Кинросс?

— Да, ни разу. Анна называла его «хорошим дядей».

— Значит, у вас нет никаких улик, кроме собачьей клички? Ровер? Но это очень распространенная кличка, почти как Фидо.

— Пес серый, пастушьей породы, сержант. Когда Анна увидела серую собаку той же породы, принадлежащую мистеру Саммерсу, она назвала ее Ровером. А собаку зовут Блуэй. Ровером звали собаку Сэма О'Доннелла, — твердо произнесла Яшма.

— Это какая-то новая порода, — вмешалась Элизабет. — Я не знала ни Сэма О'Доннелла, ни его собаку и думала, что Блуэй мистера Саммерса — единственный в Кинроссе пес такой породы.

— И это все? — в отчаянии уточнил сержант Туэйтс.

Яшма бесстрастно пожала плечами:

— Других доказательств мне не потребовалось. Я знаю мою малышку Анну и знаю, кто ее обесчестил.

Допрос продолжался еще полчаса, но ничего не дал сержанту Туэйтсу.