Прикосновение, что нежнее ветра

— Вот и аптечка! — Дари указала на четвертую коробку, выдохнув с облегчением.

Копошиться в вещах покойника, ей точно не нравилось. Лекарств тут было не так много, но все по делу, к выбору медикаментов он подошел со знанием. Я выпила жаропонижающее и легла под одеяло.

— Если буду нужна, зови. — Даша обняла подушку и замерла в дверном проеме. — Я поеду от тебя часов в шесть утра, чтобы успеть заскочить в общежитие за конспектами. Диван перед уходом сама соберу обратно. Но только скажи и я прогуляю пары, не хочется оставлять тебя одну.

— Спасибо. Справлюсь.

И я буду не одна. Кир вернулся в спальню и сел рядом со мной на кровати. На коробки, чьи верхушки остались раскрытыми и обнажали внутренности, он бросил быстрый взгляд, никак не поменявшись в лице. Но это хорошо, еще одного серебристого свечения я не выдержала бы. Зато призрачный парень с нежностью разглядывал меня, думая, что сквозь приопущенные ресницы я этого не замечаю.

Кожа стала покрываться липким потом, жар уходил с влагой. Сознание качалось в подкорке головы как кораблик на волнах. В памяти всплывало наше свидание. И другие дни, когда присутствие Кирилла было в радость. Его улыбка. Забота, которую невольно оказывал. Никогда не думала, что буду так спокойно и умиротворенно ощущать себя рядом с призраком. С парнем.

Как и о том, что влюблюсь.

10

Температура держалась два дня, к симптомам подключилась еще и ломота в теле. Вставать с кровати не то что не хотелось, но даже не было сил. Мама как дельфин с эхолокацией, но настроенной на малейшие проблемы дочери, узнала, что я заболела, и примчалась с бульоном и огромной банкой компота, сменив на посту Дашу. Она всю ночь просидела подле меня, почти не смыкая глаз, и я позволила себе окунуться в ностальгию, вспомнить подобную заботу во времена своего детства. После нормализации температуры я отправила маму обратно домой, чтобы она не успела заразиться, убедив, что буду исправно заниматься лечением.

Сейчас же мы лежали с Кириллом и смотрели на планшете уже четвертый фильм о мальчике, который выжил. На бедрах у меня разместился поднос с тарелкой с подогретой пиццей. Бонус, который Лика Афанасьева получила от болезни, это деньги на карточку от папы на доставку еды и вкусняшек. И такое лечение мне вполне нравилось.

— Обофаю эту часть. — Сказала, откусив кусочек, когда в Хогвартсе стали появляться ученики из других волшебных школ.

— Дай угадаю, потому что в ней появляется Паттинсон?

— Не угадал. Потому что, у героев наступает переломный момент взросления и осознания первых чувств, влюбленности.

— Да ты все же романтик в душе. — Улыбнулся Кирилл. — Я люблю третью. Мне импонирует Сириус Блэк.

— Давай на счет три одновременно назовем нелюбимую часть. — Я повернулась к нему. — Раз, два, три! Первая часть даров смерти!

Он промолчал и тихонько засмеялся.

— Эй! Она и правда самая скучная.

— Ты, когда болеешь, похожа на маленькую девочку. — Сказал, а сам обратил в мою сторону такой взгляд, который никак не адресуешь ребенку.

— Вот только я отнюдь не маленькая девочка.

Сказала, без стеснения встречаясь с его глазами. Мы замерли, лишь из планшета раздавались звуки включенного фильма. Внутри меня закручивался вихрь, способный смести все на своем пути.

— Вкусная пицца? — Спросил парень, буравя взглядом меня.

— Вполне. — Хрипло ответила ему. — Правда, когда болеешь вся вкусовая гамма полностью не раскрывается.

Кирилл медленно направил ладонь в мою сторону. Я уставилась на нее, заметно занервничав. Тут же подалась навстречу. Вот только рука парня зависла на пол пути, а потом он слишком резко растопырил пальцы и с силой сжал их в кулак.

— Лика… У тебя кетчуп в уголке рта.

Почувствовала себя такой глупой в эту секунду, по телу пошли красные пятна от стыда. Расценила его жест совсем иначе. Думала, что он хочет проделать тот же трюк, что я с ним, лежащим пару дней назад с закрытыми глазами. Что он хотел бы прикоснуться ко мне. И поэтому резко подскочила, чуть не перевернув тарелку. Сославшись на то, что нужно сбегать в туалет, вылетела из спальни, попутно прикрыв дверь. Я стояла, прислонившись спиной к прохладному дереву, ощущая, что вновь поднимается температура. Понимала, что Кирилл слышит мое дыхание, оно слишком шумно вырывалось из легких, сливаясь с болью, горечью и отчаянием. Его приглушенный голос донесся с противоположной стороны от двери:

— Я правда протянул руку, чтобы коснуться… Твоего лица, приоткрытых губ… Они кажутся такими мягкими и нежными. Насчет кетчупа, это был щит, попытка спрятать собственные эмоции. Прости меня.