Прикосновение чужого

— Нет, — сморщился Гауэр. — Это персонаж комикса.

— На самом деле, хорошее сравнение, — сказал Райдер. — Давай сравним. Чтобы быстро перемещаться, Флэшу нужно много кушать.

— Согласна, — жутко не хотелось выглядеть необразованной, читающей только комиксы, дамой, но особого выбора не было, — Но он, при этом, мог преодолевать звуковой барьер, а я ни у здания суда, ни здесь, ничего не слышала.

— Правильно. Потому что у центаврийцев это работает не как у Флэша. Тот может быстро перемещаться, только если плотно поест. Центаврийам этого не нужно, но при этом они способны перемещаться так же быстро.

— Начинаю понимать, — кивнула я и посмотрела на Гауэра. — Ваша очередь.

— Допустим, я полон энергии и нахожусь в десяти километрах от нужной точки, — сказал Гауэр, и я кивнула. — Я могу пересечь эти десять километров так быстро, насколько мне это нужно. В мгновение ока. Но если я устал, то потрачу на эти десять километров больше времени и, чем больше уставший, время увеличивается. Я могу делать только то, на что способен и ничего больше. Поэтому мы стараемся держать себя в хорошей физической форме.

— К примеру, я могу заниматься любовью двенадцать часов подряд, — сказал Мартини. — Тем не менее, я никогда этого не пробовал, поэтому это плохой пример.

— Но до сих пор единственный, — я снова обратилась к Райдеру. — Вернемся к Флэшу. Когда он быстро бежит, он создает ветер, свист и все такое. Центаврийцы этого не делают, не так ли?

— Правильно, потому что они настоящие. Думайте об этом как, словно останавливается время, а ты, в это время идешь, куда нужно и никому не мешаешь. На самом деле, центаврийцы время не останавливают, но, все же двигаются так быстро, что человеческому взгляду это не заметно. Такое передвижение не может поймать видео, даже если центавриец будет двигаться прогулочным шагом.

— Хорошо, пожалуй, я приму это объяснение. Тогда объясните, как вы обнаружили место появления сверхсущества? — я повернулась к Мартини.

— Мы следим за любой необычной активностью. Для тебя прошло несколько секунд, может быть, минуту или около того с момента, когда сверхсущество начало стрелять и до того, как ты всадила в него ручку. Но для меня этого времени было достаточно, чтобы заметить химические изменения в его теле, добраться до аппарата переноса в ближайшем аэропорту, перенестись в аэропорт твоего города и добраться до места происшествия, чтобы спасти твой день.

— Получается, что аппарат переноса есть в каждом крупном аэропорту? — я не обратила внимания на его последний комментарий.

— В каждом аэропорту, по всему миру, — кивнул Райдер. — Это впечатляет.

— И где они спрятаны?

— В туалетах, в основном, — ответил Мартини. — Ты не поверишь как легко и просто потеряться или, наоборот, появиться, в этом заведении и незаметно раствориться в толпе. Не было еще случая, когда кто-нибудь что-нибудь заметил.

— Ты, думаю, предпочитаешь путешествовать через женские туалеты.

— Разве что там будешь находиться ты. — усмехнулся Джэфф.

Я немного задумалась.

— А с какой скоростью вы можете пробежать за раз?

— Восемьдесят километров, если с ленцой, — на этот раз Мартини, кажется, был серьезным.

— И у вас все такие?

— Любой агент в поле должен пробежать без проблем минимум сорок километров, — ответил Уайт.

— И ты тоже? — я посмотрела на него.

— Я могу одолеть и восемьдесят, так же как Джеффри и Кристофер, — у меня возникло ощущение, что своим вопросом я его обидела, но решила, что он это переживет.

— Я могу пробежать только три, — вздохнула я, переживая, что пришлось показать отсутствие навыков.

— Твоя мать пробегает тридцать, — усмехнулся Райдер. — Черт, подруга, тебе тренироваться надо.

— Моя мама никогда не пробежит тридцать километров, — заявила я и задумалась — а может, пробежит? Мы с ней никогда об этом не разговаривали. Как-то я пробовала бегать и мама была в восторге только от моего намерения. Ну, возможно, когда-то она и пробегала тридцать километров, но когда это было?

— Пробежит, что регулярно и делает, — восторженно воскликнул Райдер. — Блин, да мне потребовалось потратить месяцы, чтобы добраться до пятнадцати километров. А сейчас я легко пробегу сорок, — гордо закончил он.

— То есть необходимый минимум.

— Не нужно подначивать, — улыбнулся Райдер. — Кроме того, я водитель и пилот. И, прошу заметить, замечательный водитель и пилот.

— Серьезно?

— Ага, — кивнул Мартини. — У нас слишком быстрые рефлексы, так что все водители и пилоты у нас люди. Даже Павел, несмотря на то, что его центаврийская кровь наполовину разбавлена человеческой, слишком быстр, чтобы сидеть за баранкой автомобиля или штурвалом самолета.

— Но быстрые рефлексы для полетов то, что нужно, — возразила я. — Мой дядя так говорит.

— Быстрые рефлексы для человека. Для тебя или Джеймса, — пояснил Уайт. — И все машины на этой планете сделаны для человека. Поверь, если мы говорим, что наши рефлексы слишком быстры, значит, так и есть. Мы просто слетим в кювет или врежемся во что-нибудь на первых же метрах.

— О, Боже! Кристофер взял мою машину! — я ее любила. Я заботилась о ней лучше, чем о квартире.