Прикосновение чужого

— О, позволь папе пребывать в иллюзии на этот счет.

— Позволю. Ему и так пришлось непросто, когда он узнал о случае в колледже. Каждая его разрушенная иллюзия занимает недели, прежде, чем он приходит в норму и принимает неизбежное.

— Извини.

— Все нормально. Я к этому привыкла. Кроме того, я умею его успокаивать другими способами.

— Слишком много информации! Я не хочу больше слышать историй о вашей с папой сексуальной жизни. Ты уже рассказала столько, что мне уже нечего добавить.

— Отлично, можем поговорить, к примеру, о твоей обуви. Начнем с главного — почему?

Мы шли вдоль незнакомых коридоров, при этом мама шагала так, словно прожила здесь всю свою жизнь.

— Спасибо большое. Это все, что было на мне. Тебе-то хорошо, папа упаковал и привез все, что захотел. Мне тоже повезло, что Мартини нарушил порядок и мы с ним попали в мою квартиру, где я смогла переодеться. Кроме того, они удобны.

— Ты сейчас странно выглядишь — в современном костюме и теннисных кроссовках, как из восьмидесятых годов. Комфортно, согласна. Но не так привлекательно.

— Ты, оказывается, еще и знаток моды?

— Просто найди при случае подходящую пару туфель прежде, чем мы отправимся куда-нибудь.

Мы дошли до столовой как раз вовремя. Здесь было море черного и белого Армани. Я увидела Мартини, он меня тоже и помахал рукой. Рядом с ним, выделяясь из толпы желтой рубашкой-поло, как маяк, сидел папа.

— Почему бы тебе не позаботиться о папином гардеробе?

— Он уже женат, а ты пока одна.

— Я думала, мы отложили эту тему.

— Только на время.

Столовая была заполнена длинными столами и одинаковыми стульями, простыми с виду, стульями. На миг мне показалось, что мы оказались в воинской части, где, по какому-то недоразумению, все носят форму знаменитой дизайнерской фирмы. Папа и Мартини расположились у дальнего конца одного из столов. Там же обнаружились Гауэр, Райдер, Кристофер и Уайт. Между Мартини и Райдером — незанятый стул, как и между папой с Кристофером. Я знала, где сяду. Как только мы подошли, Мартини тут же отодвинул стул, специально для меня. Кристофер же, опередив папу, отодвинул стул для мамы. Я заметила, как папа метнул на Кристофера такой же взгляд, каким несколько минут назад в моей комнате одарил Мартини. Хорошо, по крайней мере теперь ясно, что места Кристоферу в нашей семье нет.

Меню не обнаружилось. Еда уже стояла на столе, в домашнем стиле и изобиловало разнообразием вариантов. Я полностью расслабилась, когда услышала папины жалобы, мол, свинина приготовлена только по-швейцарски. Я выучила эту его заморочку наизусть еще когда мне стукнуло пять лет.

Мы с мамой наполнили тарелки и начали завтракать. В это время Мартини рассказывал остальным сильно отредактированную и сокращенную версию прошедшей ночи, оставив за кадром большую часть того, что мы делали. Тем не менее, я заметила кислое лицо Кристофера, из чего стало понятно, что из рассказа он сделал тот же вывод, что и папа с мамой. Либо так, либо моя комната вовсе не звукоизолирована и сейчас вся компания в курсе моего альфа-центавриского любовного узла.

Подождав, пока Мартини закончит рассказ, Гауэр наклонился вперед, чтобы я ясно видела его лицо.

— Я бы хотел узнать подробности непосредственно от тебя. Это будет легче, если я коснусь твоей головы. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Нет, — я еще не накладывала макияжа, и волосы уложены в простой конский хвост, так что ничего страшного в этом я не усмотрела.

Гауэр поднялся, зашел мне за спину и приложил обе ладони к моим вискам.

— Начинай. Расскажи нам о своем сне, я хочу попробовать увидеть его в своей голове.

— Я постараюсь, — я смогла вызвать в воображении образы из сна сразу, как только подумала о них и прошла через сон снова. Это было так же ужасно, как и в тот раз, когда я рассказывала его папе с мамой. В конце концов, я закрыла глаза, иначе бы зарыдала навзрыд.

Я повторила все, включая последние слова Кристофера, прежде чем я убила его и заключительные слова Мефистофеля. Когда же закончила, постаралась выгнать все эти образы из разума, надеясь, что Гауэр получил то, что хотел.

Он медленно отстранил ладони от висков, потом снова их приложил, чтобы сделать легкий массаж. Кошмар начал рассеиваться.

— Помассируй шею, — прошептал Гауэр Мартини. — Основание черепа в частности.

Рука Джеффа скользнула по моей спине к шее. Мне удалось сдержать стон удовольствия — это потребовало значительных усилий. Благодаря массажу, я, наконец, расслабилась и открыла глаза, ничего не боясь.

Чтобы увидеть, как Кристофер смотрит в мою сторону со смесью гнева и боли на лице. Этот взгляд отличался от обычного, и в нем проскакивала некоторая тревога.

— На самом деле я не хочу убивать тебя, — сказала я ему. Главное, постаралась сказать это как можно убедительнее, чтобы мне поверили.

— Пол, что думаешь? — спросил Уайт.

— Сначала я хочу услышать, что об этом думает сама Китти, — сел на место Гауэр.

— Я ничего не могу сказать, кроме того, что боюсь Мефистофеля. Сильно боюсь.

— Йейтса ты должна бояться сильнее, — задумчиво пробормотал Райдер. — Именно он пытался заменить тебя роботом.