Прикосновение Фейри

— Я знаю, что ты имеешь в виду, дочь, — Фарис произносил слово «дочь» как «пистолет» или «меч».

Я тяжело сглотнула.

— У меня есть вопросы.

— Ну конечно, — самодовольно ответил Фарис.

— Вы меня выдадите?

— А ты как думаешь?

— Пока Алерис не раскрыл ваш секрет, моё разоблачение грозило разоблачением и вам, — сказала я. — Но теперь боги знают о вашем романе с демоном, так что вы можете бросить меня на съедение волкам, чтобы спасти себя. Использовать меня, ваше «оружие», как разменную монету.

— Неплохая мысль.

— Но я не думаю, что вы так поступите, — продолжила я. — Конечно, отнюдь не потому, что я вам небезразлична. А потому что вы планируете использовать меня против демонов и, возможно, против других богов.

— Никто не может управлять бессмертными артефактами так, как ты. Так полно. Так совершенно, — сказал он. Я буквально видела, что в его глазах зарождаются миллионы махинаций и искрят там как звёздочки.

— Вы намеревались создать сбалансированную личность со светлой и тёмной магией. Вот почему вы завели роман с Грейс. Таков был ваш план с самого начала — выковать живое оружие из светлой и тёмной магии. То же, чем занимается Меда.

— Меда с помощью дефектных методов Стражей пытается добавить тёмную магию тому, у кого есть светлая магия, — сказал Фарис. — Даже если она преуспеет, те солдаты никогда не будут такими же, как ты. Они никогда не будут обладать истинным балансом и никогда не станут такими же могущественными, как первородные Бессмертные. Работа Меды — прививка, халтура, если так тебе угодно. Ты же, Леда — нечто совершенно иное. Ты особенная.

Когда он использовал слово «особенная», он, конечно, не подразумевал, что я особенная для него, или же что он беспокоился обо мне. Нет, он говорил так, будто я единственное в своём роде оружие, которое ему не терпелось обрушить на ничего не подозревающего врага.

— Я была вашей завершающей фазой, — осознала я.

Он вскинул брови.

— Вы планировали обратить всех богов друг против друга, а затем, пока они ссорились между собой, использовали бы мою магию, чтобы уничтожить их, — сказала я ему.

— Изумительная идея.

— Сколько Грейс знает о ваших планах? — спросила я у него.

Я не могла представить, чтобы демоница завязала отношения с Фарисом по велению эмоций. У неё должны иметься собственные мотивы.

— Какое это имеет значение? — спросил он.

— Для меня это важно. Я хочу знать.

Он неодобрительно нахмурился.

— Это ответ ребёнка.

— Если не хотите иметь дело с детьми, не надо их заводить.

— Не дерзи мне. Я твой отец и твой бог.

— Я выросла без отца, — рыкнула я в ответ. — И вы не единственный бог в городе.

— Я единственный бог, который имеет значение для тебя. Ты будешь делать так, как я прикажу.

— Иначе что? — я швырнула эти слова ему в лицо. — Я под домашним арестом?

— Иначе я поймаю дорогих тебе людей и буду их пытать, начиная с твоих приёмных сестёр.

Да уж, Фарису точно не выиграть награду «Отец года».

— К счастью, я стремлюсь к более великим вещам, чем банальные тщетные награды, — ответил он.

— Прекратите. Читать. Мои. Мысли, — проскрежетала я.

— Блокируй их лучше.

Проще сказать, чем сделать. Мои эмоции сделались совершенно неуправляемыми. Это как переходный возраст, только умноженный в тысячу раз. Если бы я знала, каково будет стать ангелом, возможно, я бы не стремилась к этому так упорно.

— Тебе действительно нужно контролировать свои мысли, — сказал мне Фарис. — Так не пойдёт, если каждый бог, демон или ангел рядом с тобой узнает мои планы из твоих мыслей.

— Я пытаюсь, — прорычала я. — Мне тоже не нравится, когда все читают мои мысли, знаете ли.

— Пытайся упорнее. Злость не заменит дисциплину.

Его слова лишь сильнее разозлили меня. В ответ на это мои крылья, которые наконец-то исчезли, вновь раскрылись за спиной. Магия затрещала вокруг моих теперь уже красных крыльев. Крылья впитали мои сочащиеся эмоции, и моя злость испарялась по мере того, как крылья становились белыми с лёгким оттенком золотого и серебряного. Мой разум успокоился.

— Хорошо, — сказал Фарис, кивая. — Лучше показать крылья, чем показать свои мысли.

— И почему из всех богов именно вы оказались моим отцом, — раздражённо прорычала я.

— Со временем ты поймёшь, как тебе повезло.

Ого. Я, конечно, знала, что боги высокомерны, но Фарис выводил это высокомерие на новые высоты.

— Так я должна поблагодарить вас за то, что вы создали меня как оружие? — потребовала я. — Оружие, которое вы планируете использовать против ваших врагов — врагов, которые разрушат меня из-за того, на что я способна, или же используют меня ради того, на что я способна.

— Не драматизируй, — холодно сказал он. — Когда я с тобой закончу, никто не сможет убить тебя. Я веками тренировал богов быть солдатами. Никто не сумеет лучше натренировать тебя, обеспечить твоё выживание.

Фариса заботило лишь моё выживание, потому что мёртвая я ему бесполезна. Если я погибну, он не сможет использовать меня как оружие.

— Все мы — оружие, — сказал он мне.

Проклятье. Мои ментальные защиты не могли продержаться и две секунды. В данный момент я совершенно не скрывала свои мысли.