Прикосновение к будущему

Когда ко мне приходит пациент, я спрашиваю, какие у него проблемы. Он излагает их. Сопоставляю услышанное с тем, что я увидел, и начинается диалог. И вот сейчас я смотрю поле мужчины, сидящего передо мной. В прошлой жизни, судя по всему, он убил свою жену из-за ревности. Значит, в этой жизни иметь семью и иметь вообще стабильные отношения с женщинами для него опасно. Но над его головой я вижу душу его ребенка. Шансов появиться на свет у ребенка мало. Он либо не будет зачат, либо погибнет. В этой жизни для моего пациента мораль, нравственность и идеалы это все. В понятии «ревность» сокрыто не столько чувство собственности, т. е. боязнь потерять отношения, сколько боязнь потерять идеалы, нравственность, мечты и надежды. И он убил свою жену не столько за то, что она разорвала с ним отношения, сколько за то, что она оскорбила его нравственность и представления о порядочности.

В этой жизни, судя по кармическому рисунку, этому человеку не позволят иметь семью, но дети у него должны быть. Но если для него нравственность, идеалы окажутся выше любви, то за это, скорее всего, он расплатится раком предстательной железы. И этот процесс у него уже начинается. Значит, испытание он уже сейчас не проходит.

Крупный мужчина, выжидательно поблескивая стеклами очков, смотрит на меня.

В ближайшие год-два у Вас могут быть большие проблемы со здоровьем, говорю я ему. У Вас должен быть ребенок, а Вы сопротивляетесь этому.

У меня не может быть ребенка, отвечает он. Я католический священник, нам нельзя иметь семью.

Вам действительно нельзя иметь семью, но детей Вам иметь нужно.

Но ведь это аморально.

Конечно, соглашаюсь я. Это противоречит морали, но не противоречит любви и высшим законам Вселенной.

Хорошо, а если я постараюсь вести себя правильно и морально, что со мной будет?

Во-первых, Вы поведете себя морально, но неправильно.

Во-вторых, заработаете онкологию, и хорошо, если сразу не начнется обширное метастазирование.

Так получается, Вы против морали?

Ничего подобного. Я всегда был за мораль. Но шел к смерти, сам того не понимая. И часто в моей душе поднимались волны жестокости, но я не понимал, откуда они идут. Я считал себя порочным изначально, и часто мне хотелось убить себя, потому что я не видел изменений к лучшему. Но порочен был не я, а моя система ценностей, но это я понял значительно позже.

Мужчина задумывается и молча смотрит в окно.

Скажите, в моей работе священника есть ли нарушение высших законов?

Да, Вы увечите души людей.

Почему?

Потому что в первую очередь учите их морали и нравственности.

А чему я их должен учить?

Людей нужно учить любви. И если нравственность сначала, а любовь потом, то это уже инквизиция. Нравственность, мораль и духовность нужно проповедовать, подчеркивая при этом, что они всегда будут вторичны, и, когда столкнутся с любовью, всегда должны уступить.

Чем жестче священник ориентирует прихожан на идеалы, нравственность, мораль и порядочность, тем больше в этом того, что Христос называл законничеством, книжничеством и фарисейством. А это развращает души прихожан, они ожесточаются, сами не понимая этого.

Вы можете объяснить фразу Христа, спрашиваю я, "Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие Небесное"?

Ну, церковь это объясняет тем, что когда у человека меньше потребностей и земных, и духовных, он ближе к Богу, отвечает священник.

Давайте не будем лукавить, говорю я. Нищий духом, т. е.

бездуховный, это подлец, негодяй и предатель, это тупой, глупый, несправедливый. У них нет духовных ценностей, и для них чувство любви ближе и понятнее, чем для умных, нравственных и порядочных, но сделавших свой ум, мораль и нравственность самоцелью и поставивших духовные ценности выше любви. Вы знаете, спрашиваю я священника, какая одна из самых лучших песен в мире о любви?

Он пожимает плечами: Ну, таких песен очень много.

Это песня Владимира Высоцкого, говорю я.

Я помню, подхватывает мужчина и цитирует: "Я поля влюбленным постелю, пусть звучит во сне и наяву: я дышу и, значит, я люблю, я люблю и, значит, я живу".

Прекрасная песня, соглашаюсь я, но есть еще сильнее.

Священник вопросительно смотрит на меня.

"Постой, чудак, она же грязная, цитирую я, и глаз подбит, и ноги разные. Постой, чудак, она ж наводчица." "А мне плевать, мне очень хочется." Когда чувства не зависят ни от физических, ни от духовных факторов, это и есть любовь.

Опять возникает пауза. Я что-то рисую на листочке перед собой, а мужчина пытается переварить то, что я сказал. Затем он спрашивает: Так Вы говорите, что мне суждено иметь ребенка? Он медлит.

Вообще-то у меня есть женщина, к которой у меня сильное чувство. Но я не считал себя вправе подчиняться ему.

Вы в прошлой жизни не выдержали испытания, и в этой жизни Вам дали его опять. Но поскольку для Вас нравственность была выше любви, шансов пройти испытание у Вас не было.

А как же Апостолы, которые пошли за Христом и оставили своих жен? спрашивает священник.