Прикосновение к невозможному

Мы ехали к Магистру каждый по своим делам. Я — по его личной просьбе, он хотел со мной что-то обсудить. Рафаэль — по своей инициативе, ему нужно было решить какую-то проблему из огромного списка проблем, которые приходится ежедневно решать Судьям. Его общество меня не утомляло и не раздражало: конечно, я бы предпочел, чтобы он молчал, но это было невозможно, а поэтому слушал вполуха. Рафаэль же каждый раз подчеркивал, как интересно ему путешествовать со мной — «ведь с тобой, Винсент, всегда есть, о чем поговорить». Может, так оно и было, но вряд ли я смог бы сделать ему ответный комплимент. У меня о нем уже давно сложилось мнение, которое умещалось в короткое слово «придурок».

— Думаю, он сам стремился поселиться подальше от людей, — ответил я. — И не могу сказать, что я его не понимаю. Теперь ему почти не требуется еда, а с возрастом хочется покоя.

Рафаэль перехватил поводья и, приподнявшись в седле, посмотрел вдаль.

— Сейчас он опять будет мне втирать свой бред насчет подруги, — продолжил он. — Дай ему волю — он весь Орден переженит, включая Великого Аримана, а потом примется за Хранителей. Причем сам больше пяти тысяч лет кукует в одиночестве. Может, у него другие предпочтения, а мы и не знаем?

— Может, это его сознательный выбор, а мы об этом и не думаем?

— Да брось, Винсент. Ты говоришь так, будто и забыл, как он чертову кучу веков выедал тебе мозг чайной ложкой и толкал высокопарные речи о священном долге карателя: найти кого-то и насоздавать кучу детишек. «Каждый из вас может занять мое место в будущем», — передразнил Рафаэль Магистра «в образе». Получилось у него очень похоже, и я не удержался от улыбки. — «А кто займет ваше место, если у вас не будет наследников?».

Мы преодолели очередной отрезок пути и начали спуск в долину.

— Его обязанности не оставляют ему времени для того, чтобы даже думать о подруге, — возобновил я диалог.

— Кто знает, кто знает, — загадочно покачал головой Рафаэль. — Вообще, у нас как-то ходили слухи о том, что он приглядел себе кого-то из старших карателей, но не решается сделать предложение.

— Кого? — удивился я.

— Ну… — Он выдержал паузу — скорее, для привлечения внимания, а не потому, что задумался. — По правде говоря, мы думали, что это Луноликая Ве…

Заметив мой взгляд, он осекся.

— Извини, я не подумал.

— Надо же, какойсюрприз! У меня хорошо получается делать вид, что мы познакомились вчера?

— Ладно, ладно, Винсент. Я не хотел тебе напоминать. Знаешь, что? Давай помолчим.

Я не ответил, и Рафаэль сделал вывод, что его предложение принято. Если до этого мое настроение оставляло желать лучшего, то теперь, после упоминания о Весте, оно испортилось окончательно. Я в очередной раз подумал о том, что Великая Тьма, наверное, решила расквитаться со мной не только за уже совершенные ошибки, но и за часть последующих. Сначала она отобрала у всех нас Весту, а потом — Дану. На этот раз, отобрала у меня. И, если нас с Вестой разделила смерть, то с Даной — короткая фраза Магистра «ты свободна». Вот и все. Никаких трагедий. Точнее, одна трагедия. Личная. Моя.

Не знаю, радовался ли я за нее так, как остальные. Наверное, да, ведь о таком подарке мечтает каждый из нас. Думала ли она в тот момент о двух веках, которые мы провели рядом? Что бы там ни было, между мной и свободой она выбрала свободу. Я до сих пор помнил ее последний взгляд… и не сказал бы, что в нем было сожаление. Великая Тьма знает, когда я перестану думать о ней и видеть ее во сне, и перестану ли. И больше всего мне хотелось, чтобы кто-то взял меня за руку и наконец-то вывел на воздух и на свет. Потому что сейчас я чувствовал себя так, будто живу под землей и не могу выбраться.

Магистр оставил Рафаэля предвкушать выедание мозга чайной ложкой и толкание высокопарных речей о священном долге карателя и принял меня первым. Он, как всегда, сидел за столом, заваленным книгами и письмами. Часть последних забрал Киллиан, с которым мы столкнулись в дверях, но успели разве что перекинуться парой слов, так как он очень спешил.

— Добрый вечер, Винсент. Садись.

Почти всегда он просил минутку для того, чтобы закончить начатое дело, но теперь отложил в сторону недописанное письмо и сцепил пальцы, внимательно глядя на меня.

— Добрый вечер, господин Магистр.

— Как ты?

Прямо-таки беседа по душам, только романтического полумрака не хватает.

— У меня все в порядке.

— А теперь скажи мне правду.

Нет, не романтического, а тюремного полумрака, потому что это похоже на допрос.

— У меня все в порядке, господин Магистр.

— Киллиан другого мнения. Он видит тебя чаще, чем я. Великий Ариман, если можно так выразиться, тоже озабочен тем, что с тобой происходит, пусть он и не высказывает это вслух. А теперь и я вижу, что у тебя не все гладко. Мы знакомы уже очень давно, Винсент, и я знаю, как ты ведешь себя в те моменты, когда твое душевное состояние оставляет желать лучшего. Можно работать сутками, неделями и годами, но это не избавит тебя от проблем. Ты не откажешься, если я предложу тебе отдохнуть?