Прикосновение Хаоса

Неожиданно щёлкнул входной замок, дверь тихо открылась, и Венский увидел довольное, почти смеющееся лицо Заболоцкого.

— Ну, ты даешь, артист! Эдак ты мне весь персонал деклассируешь. С кем я работать то буду?

Заболоцкий говорил тихо, но в голосе чувствовалось нескрываемое веселье. Он махнул рукой, приглашая Александра внутрь.

— Конспиративная? — поинтересовался Венский, шаря глазами по новенькой, не успевшей обрасти необходимой мебелью и пропитаться жилым духом квартире.

Заболоцкий ничего не ответил, лишь удивлённо взглянул на Венского. Он никогда не замечал за Александром бестактности и нездорового любопытства.

— С какой целью интересуешься, Саш? — с холодной иронией в голосе произнёс Андрей.

Венский пожал плечами.

— Не похожа на конторскую.

— Почему? — Андрей смотрел на Венского, продолжая посмеиваться.

— Не знаю — протянул Александр и в очередной раз окинул квартиру взглядом.

— Всё меняется Саша. — вздыхая утвердил Андрей. — Служба меняется, квартиры меняются, одежда меняется, люди меняются.

Последнюю фразу Заболоцкий произнёс с явным укором, сопровождая слова, затронувшие чувства Венского, укоризненным взглядом.

— Намекаешь? — буркнул Венский.

— Отчего же намекать. Говорю прямо. Можно сказать рублю с плеча. — глаза Заболоцкого яростно блеснули.

— Ну–ну. — огрызнулся Венский.

Он искренне уважал военную субординацию, никогда не позволял себе перчить руководству, и обсуждать приказы, но вспыльчивый характер, нередко давал о себе знать, задиристыми и грубоватыми репликами. Все кто работал с Венским, старались не обращать на это внимания, зная, кем в действительности является Александр и, делая снисхождение его вспыльчивости. А здесь, почти в гражданской жизни, примеряя погоны, раз в несколько лет, и то, лишь для того, что бы не забывать, что они вообще существуют, подобная манера разговора вообще не вызывала никаких нареканий.

— Что происходит, Саша? Что с тобой? — Заболоцкий приблизился к нему почти вплотную, стараясь поглубже заглянуть в глаза своего подчинённого, — Ты что устал? Нервы подводят? Ты, что творишь?!

Венский слушал Андрея в пол уха, он не знал ответов, он даже не представлял, что можно вообще сказать. Чехарда в его голове не позволяла предложить ни единого оправдания своему состоянию, и уж тем более своим действиям, особенно в отношении девушки, с пулями в брюшной полости.

— Я…не…знаю. — промямлил Венский и опустил голову.

— Что? — прорычал Заболоцкий, — Что ты не знаешь? Ты не знаешь, как всадил пулю в девчонку?

Реальность меркла, воздух вновь сделался тяжёлым, но гнев вспыхнувший в сердце Александра разогнал внешнее давление, и он, подняв глаза на Заболоцкого жёстко и холодно произнёс.

— Что ты несёшь полковник. Считаешь, это я? Может ты и не собирался разговаривать со мной, решив покончить там, в Измаилово. — неприятная усмешка появилась на его лице, — Вот только ты забыл, что нескольких идиотов будет недостаточно.

— Довольно! — оборвал его Заболоцкий, — Не хватало, нам договориться невесть знает до чего.

Андрей направился к шкафчику и достал бутылку виски.

Венский опустился на диван.

— Хватит, Саша. Ты же офицер, не первогодка в нашем деле, ты прекрасно знаешь, что я думаю, и что собираюсь делать. — Андрей разлил виски по бокалам, протянул один Венскому и расположился на кресле, напротив. — Но ты уж не лишай меня возможности выпустить пар, разговаривая с человеком, замешанным в подобном. Или я, с твоего позволения, должен поплакать с тобой о немилости судьбы. А? Ну, давай, сядем, выпьем, как ты это делал вчера, пригласим девочек, и забудем о наших проблемах. Так?!

Венский снова опустил голову. Заболоцкий был прав. А он…он просто распустился как отставной вояка.

— Ну–ну, Венский. Давай-ка, выпей, выпей. И потихоньку, без сантиментов расскажи, что произошло в Берне, и что произошло в клубе «Малина». — и, опередив удивлённые отрицания, Андрей, выставил пред собой руку, и упрямо заявил. — Без сантиментов, про Бёрн, и про клуб. И начинай именно со Швейцарии.

Пауза. Настойчивое тиканье часов.

Раньше в каждом доме можно было услышать тиканье часов. Теперь нет, а жаль. Это помогало делать тишину менее оглушительной.

Монотонное тиканье, как хорошая медитативная практика, позволяло сосредоточиться на методичной, чёткой поступи уходившего времени. Тик–Так…Тик–Так…Теперь же тиканье заменили электронные бесшумные приборы, и время больше не уходит, оно исчезает, без следа, не оставляя в памяти даже отзвука своих шагов. И тишина сделалась неприятной, навязчивой, слишком тихой.

Венский несколько минут молчал, а Заболоцкий пил виски, и терпеливо ждал.

Тик–так…тик–так…тик–так…

Александр поднял глаза на Андрея, и тот замер с поднесённым ко рту бокалом.

— Я хочу отойти от дел. — произнёс он в полголоса.

Заболоцкий не дёрнул бровью, он испытующе смотрел на Венского, и лишь убрал руку с бокалом в сторону.

— Я хочу, уйти со службы. — повторил Александр более уверенным тоном.

— И всё? — с иронией в голосе поинтересовался Андрей. — Это всё, что ты хочешь сказать?

Андрей сделал глоток, и поставил бокал на столик рядом с креслом.