Прикосновение космоса

Мы вошли, вплыли в станцию со стороны ее утолщенной части и сразу попали в один из двух переходных отсеков. С противоположной стороны есть отсек, который служит и тамбуром и преддверием в открытый космос, как шлюзовая камера. Там хранятся два скафандра основного экипажа, там же пульты управления шлюзованием. Еще один люк — если на борту порядок, он всегда открыт — и мы в рабочем отсеке. Его «стены» и «потолок» облицованы съемными панелями, покрытыми светлой тканью. Поблизости от люка центральный пост управления. На нем «глобус» — прибор, показывающий положение корабля над земным шаром, панель с разноцветными сигнализаторами: зеленые информируют о работе систем, желтые извещают о важных командах, принимаемых аппаратурой с Земли или выданных самим экипажем, красные кричат о каких-либо неполадках на борту. Справа и слева от поста — два командно-сигнальных устройства, через которые экипаж подает команды управления бортовыми системами. Есть и отдельные пульты систем обеспечения жизнедеятельности экипажа, и дозаправки топливом двигательной установки...

В таком вот интерьере нам вчетвером предстояло жить и работать целую неделю. Как и во всяком уютном, гостеприимном доме, нас намеревались немедленно усадить за стол — угостить космическим обедом из отборных блюд бортовой кухни. Валерий давно заложил контейнеры с яствами в нагреватель, хозяева сами проголодались и торопили замешкавшихся гостей:

— Обед готов, кушать подано! Скорее за стол! Заодно выкладывайте земные новости, письма!

Письма, конечно, они будут читать потом. А пока ждут от нас подробного, с деталями, рассказа о том, что делается в стране, в Москве, дома. Никаким радио, даже письмами не заменишь этот живой разговор, личный контакт с посланцами Земли... Мы понимали, как это важно, но программа есть программа, и нам предстоит еще законсервировать на время совместного полета с «Салютом» наш транспортный корабль. Отвечаю на очередной призыв Рюмина слетаться к столу:

— Подожди! Вот кончим часа через полтора консервацию корабля...

Валерий упорствует:

— Да что там полтора часа делать? Мы с тобой вместе минут за десять управимся!

Начинаем консервацию и, как ни удивительно, укладываемся в четверть часа. Не стали мы только снимать телевизионное оснащение корабля: камеру и светильники в спускаемом аппарате, а также блок аппаратуры в контейнере между креслами. Оставили демонтаж на следующий день — нам не терпелось пообщаться с друзьями.

Выходит, мы отступили от программы? Конечно, по прибытии на станцию надо обеспечить сохранность телевизионного оборудования. Но эмоциональное состояние экипажей после ответственейшей работы по стыковке требовало разрядки, да и ничего страшного, если камера и светильники переночуют в корабле.

То ли время подошло, то ли ощущение хорошо сделанной работы вызывает аппетит, но и мы с Берталаном изрядно проголодались. А ведь днем — часов в четырнадцать по московскому времени — мы основательно подкрепились: съели по две порции мяса, хлеба, выпили сок.

Подплыли к накрытому столу. Надо же, он не просто сервирован на четверых, есть еще и два дополнительных сидячих места! На земном аналоге «Салюта» их нет. Оказалось, ребята немного перекомпоновали обстановку и смастерили из подручных материалов «гостевые» сиденья. Казалось бы, мелочь, но сколько их, таких поправок к конструкции, которые конечно же учтут при проектировании будущих орбитальных станций.

Удался наш космический обед на славу. Шеф-повар Валерий подобрал его на свой вкус и, по общей оценке, «на большой палец». И по качеству, и по количеству. Было предложено по два вторых.

— Каждый может есть, сколько хочет,— объявил Рюмин,— на станции продуктов достаточно.

Нас не надо было уговаривать. А вот Берци, видно, устал и ел мало.

Правда, он и на Земле никогда не отличался аппетитом.

— Берци, ты должен есть как следует, чтобы не похудеть, сам знаешь, как наши медики реагируют на потерю веса! — дружно внушали мы Фаркашу.

В разгар обеда я обнародовал сюрприз, припасенный для «Днепров»: две крохотные связки укропа. Зелень эта, можно сказать, контрабандная: остаток нашего предполетного завтрака. Я просто тайком завернул укроп в бумажную салфетку, сунул в карман.

И вот он на орбите. Я понимал, какую ценность свежая зелень представляет для Валерия и Лени, не видевших ее уже два месяца, но не ожидал столь восторженной реакции.

— Зелень!..

— Здорово! Чудо какое!.. Но почему так мало?

— Хотели больше взять. Целый килограмм! Берци договорился с официантами в столовой, обещали подготовить. Но не тут-то было, нагрянули врачи: для кого, мол, укроп? Узнав, что на борт, категорически запретили.

Уже после полета я рассказал об этой вроде бы пустяковой истории на заседании Государственной комиссии. Все единодушно решили, что можно и нужно отправлять в космос свежие продукты, особенно зелень. Главный обещал выделить для посылок объем и вес, то есть найти техническую возможность «втиснуть» этот дополнительный груз, не превысив максимально допустимой массы аппарата.