Прикосновение космоса

В общем-то вспомнили всех, кто населяет «греческий зал», комнату, где размещаются космонавты нашего гражданского отряда. Сейчас уж и не припомню, кто пустил в обиход это шутливое название, но оно прижилось. То ли потому, что нам льстило видеть себя этакими эллинскими мудрецами, ведущими неторопливые беседы о вечных, нетленных ценностях, то ли интерьер комнаты что-то навеял: стены отделаны светло-коричневым деревом, есть и витиеватая полосочка в стиле античного орнамента. Но по-другому эту комнату теперь и не называют.

Недавно зал хотели разделить на отдельные комнаты. Все запротестовали:

— Нет, это уже как реликвия!

Да, это не просто комната инженеров-космонавтов, где идет большая практическая работа. В общении с бывалыми космонавтами здесь проходят профессиональную и жизненную школу молодые, еще не летавшие ребята. Хотя они давно окончили институты, успели поработать, но для нас, космонавтов старшего поколения, они молодые инженеры-испытатели... А вот у наших военных коллег, пришедших в Звездный из авиации, иначе: зачислили в отряд, и ты можешь называться космонавтом...

Многие обитатели зала, уже побывавшие на орбите или еще ждущие своего звездного часа,— это как бы наш экипаж поддержки, люди, чьи волнения, заботы, помощь мы чувствуем в космосе постоянно...

— А субботник провели? — интересуются ребята, имея в виду один из двух дней, которые мы ежегодно по давней традиции проводим в двухэтажном особняке, неподалеку от ВДНХ. Дом этот занимал с семьей С. П. Королев, теперь там музей, и мы приходим туда, чтобы привести в порядок территорию, окопать деревья в саду, посидеть на любимой скамейке Сергея Павловича...

За столом мы провели несколько часов. Такую встречу неплохо было бы отметить чем-то посущественнее, чем фруктовые соки. Но таков закон — на борту никаких спиртных напитков.

— Давайте хоть поднимем по тубе с соком, символически чокнемся,— предложил кто-то,— а отметим событие потом, на Земле.

Во время беседы вдруг Валерий сорвался с места и торопливо поплыл к пульту управления освещением станции.

— Минуточку... — извинился он и неожиданно выключил свет на станции.

— В чем дело? Энергетический кризис! — пошутил было я.

— Пролетаем над одним из кораблей плавучего измерительного комплекса,— пояснил Леня Полов,— телеметрия-то работает, и по загрузке нашей электросети там поймут, что мы нарушаем режим: сейчас на борту положено только дежурное освещение. Так что придется маскироваться от контролеров.

А ведь и правда: по инструкции мы должны были лечь еще в пять утра по московскому времени, но не заметили, как за разговором пролетело время. В седьмом часу мы с Берци уже настолько выдохлись, что не могли больше застольничать и запросились отдыхать.

— Идемте к вашим постелям,— с пониманием согласились ребята.

Зная, что на станции три спальных места, я заранее все распределил: два места — для основного экипажа, третье — для нашего венгерского друга, а уж мне где придется, только бы не уходить от товарищей в другой отсек.

К моему удивлению, Попов и Рюмин предусмотрительно соорудили четвертое спальное место рядом со всеми. Пришлось, правда, переместить пульт управления печью «Сплав» с одной стены на другую. Получился отличный космический кубрик!

Залезаем в спальные мешки. Хорошо, уютно! Рюмин даже соорудил что-то вроде подушки. Хозяева пожелали нам спокойной ночи, а сами еще, наверное, часа полтора просидели: Валерий читал одно письмо за другим, вновь перечитывал, оживленно делился с Леонидом какими-то новостями. Нет, ничем не заменить здесь, в космосе, эти весточки от родных и близких, от друзей!

...Уютно в нашем просторном космическом доме. Убаюкивающе гудит вентилятор, навевая сон. Сегодня у нас был большой день, насыщенный делами и впечатлениями.

ГЛАВА V. В КВАРТЕТЕ С «ДНЕПРАМН»

Картофель «по-салютовски». — Не спорим о «вкусе» — Узда для вирусов. — Ноги — это те же руки. — Велопрогулка через океан. — Хочешь помыться — дыши через шланг! — Растите, кристаллы, большие и маленькие... — Откуда в космосе чай?

В двенадцать дня звучит сирена — наш будильник. Возникаешь будто из небытия: я крепко сплю в космосе, глубоко и без сновидений, невесомость влияет, что-ли... Да и Берци, кажется, отдохнул неплохо.

Основной экипаж еще спит — легли только после восьми. Но и они — программа есть программа — тоже выбираются из мешков, кряхтят, потягиваются...

И вот Рюмин уже хлопочет у электронагревателя:

— Что приготовить?

— На свое усмотрение,— не сговариваясь, дружно отвечали мы.

Кулинар он что надо. Выбирает мясо, вкусную венгерскую снедь, картофельное пюре. Мы же тем временем приводим себя в порядок, разминаемся. Зарядка — у основного экипажа, а у экспедиции посещения — утренний туалет: обтирание мягкими салфетками, бритье.

Бреемся «Агиделью» — марка эта многим известна. Только здесь со сбритыми волосками приходится обходиться куда строже, чем на Земле: они собираются в специальном фильтре, который по мере наполнения очищается с помощью пылесоса. Такая предосторожность не лишняя: не заметишь, как вдохнешь плавающую пылинку.