Прикосновение ненависти

Кем бы ни был этот человек, он, должно быть, был воплощением чистого зла.

Настолько злой, что люди радуются его насильственной, мучительной смерти.

— Это была твоя идея, — продолжает он, его голос едва громче шепота. — Это я предложил отправиться туда и использовать коды, которые получил от Кристиана… Что ты имеешь в виду? Чего, по-моему, я собираюсь достичь? Что, черт возьми, ты думаешь?

Мурашки бегут по моей коже, и я вздрагиваю от них.

О чем он говорит? Куда отправиться? В Рино?

— Я спрашивал его об этом, помнишь? Он сказал, что они строят один, но он еще недостаточно укомплектован.

У меня в горле встает комок. Что он мог иметь в виду?

Я уже поняла, насколько опасно приближаться к его планам и деятельности. Разумнее всего было бы притвориться, что я ничего не слышала.

Как я могу это сделать, когда мне все больше и больше начинает казаться, что Ривер ведет Рена по опасному пути? Мы словно сражаемся, боремся за душу Рена, хотя никогда не встречались.

И не думаю, что хочу с ним встречаться.

— Знаешь, я бы вряд ли назвал горстку дробовиков арсеналом.

Целый арсенал?

Страх обволакивает меня, как стальные обручи, сдавливая грудь, делая почти невозможным дышать. Они говорят так, будто эти люди из культа вооружены. И он хочет пойти туда и убить их?

Один человек против небольшой армии?

Это беспокойство и тот ужасный, всепоглощающий страх, который выталкивает меня из спальни на цыпочках. Он сидит за столом, как обычно, в темной футболке и джинсах, наклонившись поближе к экрану.

Та же история, но другой день. Я вижу только половину лица Рена, но уже по одному его профилю понятно, что он становится все злее с каждым словом, доносящимся из наушников.

— Отвали. Изначально это была твоя идея, помнишь? Ты начал. Это было то, чего ты хотел.

От напряжения в его голосе у меня по спине пробегают мурашки. Отлично. Мне пришлось пойти и все испортить, не так ли? Думая, что мы на правильном пути, поскольку с той страшной, кровавой ночи у нас все шло гладко.

Мое сердце глухо стучит, опускаясь все ниже и ниже.

Я на цыпочках подхожу поближе, огибая стол. Я хочу посмотреть на этого Ривера.

Человек, дергающий за ниточки. Я должна хотя бы иметь возможность взглянуть на него.

Только… с этого ракурса экран темный. Говорящий скрыт, чтобы проходящие мимо не могли разглядеть, что там? Мне даже не разрешают взглянуть, что он делает, с кем он разговаривает? Он недостаточно мне доверяет.

Внезапно он резко поворачивается в кресле, его взгляд становится жестким и стальным, когда он захлопывает ноутбук.

— Что ты делаешь? Вернись в спальню, черт возьми.

Я так ошеломлена, так шокирована, что даже не думаю о том, чтобы возразить. Не успеваю осознать, как ноги сами несут меня через всю комнату в спальню. Я плюхаюсь на кровать, вцепляясь в край матраса обеими руками, мои внутренности скручивает и переворачивает.

Чертов Ривер.

Будь он проклят.

Это он постоянно настраивает Рена против меня. Уверена, ему не нравится, что я стала частью их плана. Возможно, он даже возмущен тем, что я здесь.

Что бы он ни чувствовал, он использует это, чтобы извратить своего брата и превратить его в животное, гнев которого всегда кипит на слабом огне. Всегда готов вскипеть по малейшему поводу. Даже когда я не хочу его провоцировать.

Я просто хочу любить его.

По крайней мере, он не заставляет меня долго ждать. Проходит меньше минуты, прежде чем его шаги эхом отдаются в тихой комнате. Я беру себя в руки, задерживаю дыхание и сильнее, чем когда-либо, желаю, чтобы с Ривером произошел внезапный трагический несчастный случай и мы с Реном остались одни.

Я не могу сразу поднять на него глаза.

Я боюсь увидеть его лицо и то, что написано на нем.

Только когда он говорит, я снова могу дышать.

— Прости, что сорвался. Ты застала меня врасплох. Я слишком углубился в свои планы, и неожиданность вывела меня из себя. Это была не твоя вина, и я не должен был вымещать это на тебе.

Он прислоняется к дверному косяку, приподняв плечи до ушей и засовывая руки в карманы.

— Простишь меня? — бормочет он, приподнимая брови.

— Конечно. Все в порядке. — Я выдавливаю слабую улыбку, хотя гнев на Ривера не позволяет мне говорить серьезно. — Ты голоден? Я могла бы приготовить яичницу. Чем скорее мы покончим с этим, тем лучше.

Он застенчиво улыбается.

— Звучит заманчиво. Ты готовишь её намного лучше, чем я.

Я фыркаю, прежде чем встать на цыпочки, чтобы поцеловать его и провести рукой по его заросшей щеке.

— Это говорит человек, которому нравится перекладывать на себя обязанности по приготовлению пищи.

— Без комментариев, — бормочет он с усмешкой, и мы смеемся вместе, пока я иду к плите. По крайней мере, на этот раз его туча быстро рассеялась. Никогда нельзя знать наверняка, произойдет ли это.