Прикосновение полуночи

– Ты пойдешь делать детей, а я займусь ими. Я отдам тебе очищенный от измены двор, это будет мой первый и последний дар тебе. – Она закрыла глаза ладонью и проговорила: – Уходи. Возьми с собой стражей из числа зеленых людей, но прочих оставь мне.

Пальцы Холода сжались у меня на плече, и должно быть, я издала какой-то протестующий звук, потому что королева посмотрела на меня. Она посмотрела еще и на Холода с Дойлом, и глаза ее вспыхнули злостью.

– Мрака и Убийственного Холода тоже можешь забрать. Они твои, так и быть, но мне нужны стражи, чтобы наказать изменников.

– Никка и Бидди… – тихо напомнила я. Она нетерпеливо отмахнулась.

– Да, да, и иди уже.

Холод снял руку с моего плеча и коротко кивнул. Я поднялась, поклонилась королеве, и мы пошли к дверям, оставив ее наказывать заговорщиков. Вряд ли она их убьет, зато сделает все, чтобы заставить их раскаяться в своих поступках. На этот счет у меня сомнений не было. Мне не стоило оглядываться, но я оглянулась. Я увидела, как Кристалл, Хафвин, Догмэла и прочие пытаются сохранить спокойствие. Мистралю и Баринтусу это, кажется, удавалось.

Я остановилась. Холод схватил меня за плечо, а Гален мою руку так и не выпускал. Они попытались увести меня, но я воспротивилась. Всех я спасти не могла, я знала, но…

Дойл не пытался меня остановить, он просто смотрел на меня, бесстрастный, как всегда. Он давал мне возможность решать и править. Руки Галена и Холода были настойчивы, Холод сжимал мою руку едва не до боли, но я сказала:

– Моя королева, разреши мне взять с собой целителя на случай непредвиденных событий. Мы посылали за целителем для Галена, но он так и не пришел.

Она кивнула, но рассеянно – жертвы уже поглотили ее внимание. Она нависала над Киераном, бездумно перебирая рукой светлые волосы, так тщательно заплетенные им в косу.

– Да, бери любого, кроме моего личного.

– Хафвин, – позвала я.

Стражница не смогла скрыть облегчение, когда побежала к нам через зал. Королева крикнула ей вслед:

– Мередит, если тебе нужен целитель, возьми того, кто сохранил свои силы. – Андаис в раздражении уперлась руками в бока.

– Хафвин исцелила Галена и Адайра.

Это привлекло ее внимание.

– Как? Она потеряла способности к исцелению в незапамятные времена. – Андаис казалась одновременно раздраженной и обрадованной. – А, к ней тоже сегодня вернулись силы?

– Нет, моя королева, Хафвин всегда была способна лечить возложением рук.

– Но мне сказали, что она потеряла эту способность!

– Хафвин, – спросила я, – ты теряла способность к исцелению?

Она отрицательно помотала головой, не поворачиваясь к королеве, словно не решалась оторвать взгляд от меня или боялась оглянуться.

– Тогда почему же она в гвардии? – удивилась королева. Она сошла по ступеням, и я ощутила, как напряглись все вокруг меня. Мы уже могли бы уйти, а я снова ставила нас под удар. Но Андаис впервые казалась способной воспринять страшную правду о Келе. Кто знает, сколько продлится ее настроение, а ее нужно было заставить признать, что Кел – чудовище.

– Она вылечила кого-то, кого принц Кел запретил ей лечить. Он сказал ей, что с того дня она будет нести только смерть, а лечить ей запретил.

Андаис проскользила к нам, шелестя шелковым платьем. Хафвин побледнела.

– Это правда, Хафвин?

Стражница сглотнула и повернулась кругом. Она упала на колено без всякого напоминания.

– Да, ваше величество, это правда.

– Ты сохраняла способность исцелять смертельные раны наложением рук, и он запретил тебе использовать твой дар?

Хафвин опустила голову, но сказала:

– Да.

Андаис посмотрела на меня.

– Она твоя, но я не дам тебе переманить у Кела всех его стражей. Даже королева не в силах освободить другого сидхе от клятвы верности и службы.

– Хафвин не нарушит клятв, перейдя ко мне, поскольку она не давала обетов принцу Келу. Как мне сказали, многие из его стражей не присягали ему.

В глазах Дойла мелькнуло что-то, давшее мне понять, что он если не одобрил, то хотя бы понял, почему я решилась на риск.

Андаис нахмурилась:

– Не может быть. После смерти Эссуса Кел предложил его стражам перейти к нему на службу. Они присягнули моему сыну.

Хафвин склонилась еще ниже, но возразила:

– Моя королева, Кел сказал нам, что ты нас ему отдала. Он не спрашивал ни нашего желания, ни согласия. Он объявил, что мы клялись служить принцу, а он – принц.

– Он сказал, что вы все выразили желание ему служить, – растерянно проговорила Андаис.

Хафвин легла на пол лицом на сложенные руки, но ответила:

– Нет, моя королева.

Андаис взглянула на Бидди:

– Ты давала присягу Келу?

Бидди покачала головой.

– Нет, и он не просил.

Андаис повернулась назад к трону:

– Догмэла, ты присягала принцу Келу?

– Нет, моя королева, – ответила та, глядя большими глазами на испуганном лице.

Андаис закричала. Громко, пронзительно, без слов – в этом вопле будто отразилось все ее отчаяние.

– Я никогда не отдала бы стражей моего брата никому, даже собственному сыну! Все, кто не давал обетов Келу, вольны уйти от него.

– Мы можем предложить наши услуги, кому захотим? – спросила Хафвин, приподнимая голову, чтобы взглянуть на королеву.