Прикосновение тьмы

Но, конечно, во всем этом не было никакого смысла. «Ля Роз» был территорией другого бога. Так что Аид вряд ли увидит ее сегодня. Выбрать это платье было глупой идеей.

«Ля Роз» находился в здании, напоминавшем несколько кристаллов, выступавших из земли. Они были сделаны из зеркального стекла, так что вечером в них отражались огни города. Как и возле «Неночи», перед клубом извивалась огромная очередь.

Персефона внезапно ощутила холодок тревоги и оглянулась, чтобы понять, откуда он взялся, – пока ее взгляд не упал на Адониса.

Он улыбался от уха до уха, направляясь прямо к ней и Лексе, одетый в черную рубашку и джинсы. Он казался спокойным, уверенным и самодовольным. Она уже хотела спросить, что он тут делает, когда Лекса крикнула ему:

– Адонис!

Она обняла его, как только он подошел к ним, и он обнял ее в ответ.

– Привет, детка.

– Детка? – сухо повторила Персефона. – Лекса, что он тут делает?

Ее лучшая подруга отодвинулась от Адониса.

– Адонис хотел поздравить тебя и написал мне. Мы подумали, будет здорово устроить тебе сюрприз!

– О, я впечатлена. – Персефона сердито взглянула на Адониса.

– Идем, у меня кабинка. – Адонис подхватил руку Лексы и положил к себе на локоть, но когда он предложил то же самое Персефоне, та отказалась.

Улыбка Адониса на мгновение дрогнула, но он быстро оправился и улыбнулся Лексе как ни в чем не бывало.

Персефона подумала о том, чтобы уйти, но она пришла с Лексой, и ей очень не хотелось оставлять ее с Адонисом. Она решила в какой-нибудь удобный момент рассказать своей лучшей подруге о том, что сделал ее возлюбленный.

Адонис провел их мимо очереди прямо в клуб. Музыка отозвалась вибрацией в теле Персефоны, когда они вошли в дымчатые розовые всполохи лазерных лучей. На первом этаже находились танцпол и сидячие места в кристаллах, закрытые шторами. Верхние этажи клуба занимали кабинки, из которых открывался вид на сцену и танцпол.

Адонис подвел их к лестнице, ведущей к кабинке на втором этаже, отделенной от внешнего мира шторкой из кристаллов. Интерьер был роскошен – с мягкими розовыми диванами по обеим сторонам от костровой чаши, излучающей тепло и задающей настроение, которое Персефона сочла раздражающим.

– Это моя личная кабинка, – похвастался Адонис.

– Она чудесна! – Лекса подошла к балкону, выходящему на танцпол.

– Тебе нравится? – спросил он, замерев у входа.

– Конечно! Как здесь может не нравиться?

– А тебе, Персефона? – Адонис посмотрел на нее в ожидании. Почему он искал ее похвалы?

– Ты, видимо, счастливчик, – отрывисто произнесла она, – раз входишь в вип-листы двух клубов, принадлежащих богам.

Взгляд Адониса помрачнел, но он не промедлил с ответом:

– Тебе ли не знать, что удача на моей стороне, Персефона. Это ведь я дал старт твоей карьере.

Она просверлила его взглядом, и он ухмыльнулся, а потом пересек комнату, чтобы встать рядом с Лексой, которая, кажется, не обратила никакого внимания на их разговор на фоне гудящей музыки. Она наклонилась к нему, и Адонис положил руку ей на талию.

Персефона несколько мгновений смотрела на них, борясь с конфликтом внутри – между гневом на Адониса и любовью к подруге. Было очевидно, что он вскружил Лексе голову. Выскакивало ли сердце Лексы из груди, когда он смотрел на нее? Пронизывал ли все ее тело электрический заряд, когда он касался ее? Спутывались ли ее мысли, когда он входил в комнату?

В кабинку вошла официантка, чтобы принять заказ, прервав тем самым поток мыслей Персефоны. Она была смертной, вокруг нее не было никакой магической ауры. На ней было обтягивающее переливающееся платье, и его мерцающая ткань напомнила Персефоне внутреннюю поверхность ракушки.

Приняв заказ у Лексы и Адониса, официантка повернулась к Персефоне.

– Каберне, пожалуйста, – сказала Персефона, покосившись на подругу. – Два бокала.

Вскоре после того, как официантка вернулась с напитками, прибыли Сивилла, Аро и Ксеркс: Сивилла в короткой черной кожаной юбке и кружевном топе, а близнецы в одинаковых темных джинсах, черных рубашках и кожаных пиджаках. Они сели напротив Персефоны и сделали заказ. Когда официантка ушла, Сивилла обвела кабинку взглядом:

– Ну ничего себе, Адонис. Я смотрю, твое благо приносит плоды.

В воздухе повисло напряжение, словно за комментарием Сивиллы крылась какая-то история. Персефона попыталась встретиться глазами с Лексой, но та не смотрела ни на нее, ни на остальных – все ее внимание было приковано к танцполу.

Это было именно то, чего так боялась Персефона. Если Адонис был одарен божественным благом, это значило, что любая смертная, на которую он имел виды, была в опасности. Лекса это знала и не собиралась рисковать навлечь на себя гнев бога – так ведь?

– Не верь всему, что слышишь, Сивилла, – сказал Адонис.

– Ты ждешь, что мы поверим, будто тебя пропускают в клубы, потому что ты работаешь в «Новостях Новых Афин»? – спросил Ксеркс.

Адонис вздохнул, закатив глаза.

– Персефона, – обратился к ней Аро, – ты ведь тоже работаешь в «Новостях», тебя пускают в популярные клубы?

Она замялась:

– Нет…

– Персефону пригласил в «Неночь» сам Аид.