Прикосновение тьмы

Рекс затащил отца в дом. Тот после уговоров сына перестал орать и только бормотал что-то себе под нос. Дверь за ними захлопнулась и еще несколько секунд покачивалась на петлях, ударяясь о косяк.

Джессика протянула руку и сжала ладонь Джонатана.

- Кстати, я поблагодарила тебя за то, что ты пришел?

- Я бы запомнил, это точно, - хрипло ответил он.

Вновь послышались шаги, и Джонатан выпустил ее руку.

- Народ, это вы недавно звонили?

Рекс открыл двери и вышел на улицу, щурясь от солнца. Он махнул рукой в сторону трех садовых стульев у края крыльца. На нем было то же неизменное облачение, в каком он изо дня в день появлялся в школе: темные брюки и рубашка с воротничком такого черного цвета, что бледное лицо Рекса будто бы парило в воздухе. Тяжелые ботинки затопали по крыльцу, и металлические цепочки вокруг ног забряцали и заблестели на солнце. Пару дней назад Рекс говорил Джессике, как зовут его ножные браслеты - что-то вроде «Педантичность» и «Достоверность».

- Да, это я. - Деревянные ступеньки слегка прогнулись под ногами Джессики, когда девочка взобралась на крыльцо.

Она заметила, что Джонатан дождался, пока она поднимется, а потом уже двинулся следом: видно, не хотел испытывать прогнившие доски двойным весом. И он прихрамывал. Что же с ним приключилось по дороге домой?

- Прошу прощения за моего секретаря, - сухо извинился Рекс. - Последнее время он немного не в себе.

- Ну да. Но он сказал, что ты дома. Вот мы и пришли.

Рекс снял очки и так пристально посмотрел на Джессику, что она смущенно отвела взгляд. Она знала, что в обычное время, когда Рекс без очков, мир для него - сплошная расплывчатая пелена. Но лица других полуночников он и без помощи оптики видел отчетливо и днем и ночью.

- Я думал, ты еще под домашним арестом, - сказал он.

- Да, но раз в неделю мне разрешают видеться с друзьями.

Рекс присел на ступеньку и глянул на Джонатана.

- Какая честь для меня.

Джессика осторожно уселась на садовый стул, опасаясь, что он не выдержит ее веса. Стул выдержал, но оказался жутко неудобным: даже сквозь шерстяную юбку ощущался холод стали, а подлокотники превратились в наждак из-за бурой ржавчины.

- Что-то стряслось, - констатировал Рекс.

Он знал, что они не просто поболтать зашли. Джессика взглянула на ближайшее от них окно. Оно было открыто, и порывы зябкого ветра то вытягивали, то задували в дом плохо закрепленную москитную сетку, точно живую мембрану.

- Не волнуйся, - сказал Рекс и слабо улыбнулся. - От папы у меня нет секретов.

- Прошлой ночью мы кое-что видели, - начал Джонатан, сделав ударение на слове «ночь», которое в их разговорах означало тайный час.

Рекс глубокомысленно кивнул.

- Животное, растение или темняка?

- Человека, - ответила Джессика. - Он сидел, застыв, напротив моего дома и фотографировал мое окно.

Рекс нахмурился и зашаркал ботинками по крыльцу, подбирая под себя ноги. Он вдруг стал совсем таким, как в школе: беспокойным и нерешительным. Раскованным и даже самодовольным он бывал только в тайный час или когда они обсуждали что-нибудь, касающееся полуночников. Стоило упомянуть обычного человека, и он тут же терялся.

- Это что, вроде как охотник?

- Нет, это не та ерунда, это посерьезнее, - возразил Джонатан.

Джессика покосилась на него: с каких это пор охотники - ерунда?

- Когда час кончился, я проследил за ним, - продолжил Джонатан. - Этот тип делал снимки ровно в полночь. И у него такая камера была… - Он поднял в руках воображаемую камеру и втянул зубами воздух, угрожающе зашипев. - Она делает несколько снимков в секунду. Как будто он хотел увидеть, не изменилось ли что-нибудь… в полночь.

- Надеюсь, вы засветили пленку?

- Э… - Джонатан и Джессика переглянулись.

- Нет? - улыбнулся Рекс, снова посадил очки на нос и откинулся на спинку стула - теперь он снова был на коне. - Ладно, не катастрофа. Снимки могут показать перемену ровно в полночь. Например, вы сдвинули занавеску за время тайного часа. - Он пожал плечами. - Люди же делали в начале двадцатого века такие «фотографии разума». Особенно тут, в Биксби. Но они ничего не доказывают.

- А если это все-таки катастрофа?! - воскликнула Джессика. - Он же явно знает про полночь!

Рекс кивнул и медленно закачался на стуле.

- Не беспрецедентный случай.

- В смысле?

Он встал, протопал к стеклянной двери и со скрежетом открыл ее.

- Я вам кое-что покажу.

Даже при том, что все окна были открыты, воздух в доме был откровенно затхлым. Пахло старостью, как в доме престарелых в пригороде Чикаго, где бабушка Джессики тихо доживала свой век. А еще чувствовался характерный аромат окурков, замаринованных в наполненных водой пепельницах.

- Это для безопасности, - пояснил Рекс, заметив, что девочка удивленно подняла брови при виде разбухших, скисших окурков. - Папа не особо заботится о том, чтобы убирать за собой. В воде они хотя бы гаснут.

От всего остального в доме резко несло кошачьей мочой. На усердно искромсанном диване распластался большущий котяра. Он лениво проводил гостей взглядом, изобразив одновременно равнодушие, презрение и царственное величие.