Прикосновение зверя

Вэл осознавала, что ведет себя излишне дерзко, и мысленно собиралась с силами, чтобы достойно встретить гневный натиск, но Раза вновь удивил, никак не отреагировав на выпад.

— Как глупо с твоей стороны просить смерти, — сдержанно произнес он, выдыхая и расслабленно опуская руки вдоль тела, — будет очень обидно умереть, так и не встретившись со старым другом.

Прежде чем она успела задать повисший в воздухе вопрос, в голове ее мелькнула смутная, чарующая мысль — Раза не сказал нет. Он просто ничего не ответил.

И сердце, молчавшее прежде, предательски громыхнуло в груди, рождая давно забытый трепет.

— О чем ты? — Вэл поморщилась, отбрасывая чувства в самый дальний угол своей души.

Не сейчас. Только не в отношении этого чудовища.

— Заинтересована? Так что же, может, убить тебя и дело с концом? Или все-таки повременим? — Раза играл и не скрывал этого. Глаза его лукаво сверкнули.

По непонятной причине он чувствовал себя сильным, наслаждаясь одной ему понятной игрой. Вэл нахмурилась, ощущая легкий холодок нехорошего предчувствия.

— Наместник, может быть, не стоит сейчас, когда она еще… — Голос с чуть заметными дрожащими нотками вывернул Вэл наизнанку.

Она повернулась, рассматривая взволнованное лицо Вемира.

— О чем вы говорите? — резко спросила Вэл, вновь обращая свой взор на Раза.

Злая ядовитая улыбка тронула его губы, мгновенно отзываясь внутри поднимающейся паникой.

— Поздоровайся со старым другом, Валлери, — проговорил Раза, отступая в сторону и пропуская вперед себя молчаливого, неизвестного мужчину в капюшоне.

Вэл, раззадоренная разговором, уже и забыла о его присутствии и теперь, нахмурившись, перевела на него заинтересованный взгляд.

Мужчина поднял руки, коснулся пальцами замшевого капюшона и мучительно медленно опустил его, открывая свое лицо.

Боль полыхнула в груди, рождая огненную, сметающую все на своем пути бурю.

Вэл тихо заскулила, кусая губы. Она забыла о Раза. Она забыла о Никсе. Она забыла свое собственное имя.

Комната исчезла, исчез город, погружаясь в беспросветный мрак.

Не осталось ничего, кроме пронзительно-синих глаз напротив, смотрящих на нее с красивого лица.

Острая, горячая боль затопила Вэл. Слезы, утихшие было, бесконтрольно полились по щекам.

«Я не смогу это преодолеть, — рваной мыслью мелькнуло в голове, — я больше не смогу».

Сил не осталось. Боль, разделенная на миллионы частиц, должна была утратить свою остроту, но Вэл не различала оттенков пожирающей ее безнадеги.

Сквозь пелену слез она смотрела на светлые, прямые пряди гладких как шелк волос, спускающихся на плечи.

Когда-то ее пальцы ласково касались их, зарываясь в самую гущу, наслаждаясь мягкостью. Вэл даже помнила их аромат.

Она мелко задрожала, рассеянно ступила назад, споткнулась о кровать и, с трудом удержавшись на месте, застыла, огромными потемневшими глазами рассматривая гладкую, чуть загорелую кожу и тонкую венку, в учащенном ритме бьющуюся на шее Шейна.

Слов не находилось. Вэл приоткрыла обкусанные губы, выдохнула и замерла, забыв, как нужно дышать.

— Убить оборотня непросто. В следующий раз, когда представится шанс, лучше перережь горло, — сухо произнес Раза, не сводя с дрожащей в лихорадке Вэл тяжелого взгляда. — Наше восстановление поражает, правда? Удивительно, что ты забыла об этом.

Вэл почти его не слышала. Дрожащая рука поднялась вверх, силясь дотронуться, коснуться, почувствовать кончиками пальцев теплую кожу.

Шейн жив. Жив.

Хотелось кричать, дать выход всему, что рвало изнутри, но только тихий стон сорвался с губ.

Вэл не искала объяснений, оставив их на потом. Она просто смотрела, встречая взор печальных, синих как небо глаз, разрывающих душу.

Сделала шаг вперед, вытянула руку, не в силах сдержать тихий всхлип, когда ощутила обжигающий жар гладкой кожи.

Полтора года ада, в которые она себя вогнала. Они встали стеной, напоминая о себе, и вот теперь все это не имело смысла. Кровь на ее руках не имела смысла. Самоуничижение, самобичевание, тщательно скрываемое от самой себя, не имело смысла.

Шейн стоял перед ней молчаливо, неподвижно — красивый образ из прошлого, который она давно похоронила.

Пальцы погладили шею волка, поднялись выше, дотрагиваясь до колючего от светлой щетины подбородка, а затем дрожащая рука опустилась вниз, обнимая за талию.

«Если бы я могла, — подумала Вэл, — я бы вырвала свое сердце и положила к твоим ногам».

Мысль билась в голове тупыми, причиняющими боль ударами, вторя сбившемуся с ритма сердцу.

— Шейн, — тихо произнесла Вэл, всем своим существом прижимаясь к волку. Беззвучные обжигающие слезы не иссякали, щека вжалась в мягкую ворсистую замшу куртки, руки с силой обвили крепкое тело. — Шейн, — шептала Вэл, пряча лицо на его груди, — Шейн.

Мужчина не отвечал, застыв на месте, только тяжелое судорожное дыхание выдавало его чувства. Вэл терлась щекой о коричневую куртку, ощущая собственное безумие.

— Я предала тебя. Я обманула. — Слова — горячие, искренние — лились потоком, смешиваясь с бесконечными слезами. — Прости меня, умоляю. Прости… прости…