Прикосновения

Воскресным утром, после завтрака,
когда в камине на мышиных флейтах
наигрывает зимний ветер,
воскресным утром, после завтрака,
идти по хрусткому снежку
туда, где клетки.
Перчатку снять, ошпарить ветром кожу
и нацепить перчатку на забор,
как только что отрезанную руку,
курить у дверки.
Потом просунуть мерзнущие пальцы
и вместе с дымом выдохнуть слова
поделикатней, похитрей, послаще,
немного посочувствовать,
покрепче ухватить за шкуру,
рывком поднять над теплою соломой.

Воскресным утром, после завтрака,

услышать едкий запах.

Взять в левую, держать вниз головой,

коситься на коричневые уши,
поглаживать по шерсти,
подуть, поднять и — правой! —
ударить по затылку.
Еще раз ощутить рывок,
попытку к невозможному прыжку,
почувствовать, как тяжела рука,
как появляется слюна под нёбом,
как небо кроличье разверзлось
и горсти шерсти падают с него.

Все кролики — голубоватый венский,

большой бельгийский,
завитой французский
и пегий чешский,
любой бастард с какой угодно кровью, —
все умирают так же бессловесно
и с той же быстротой.

Молчать, нахмурясь, в понедельник,

во вторник размышлять о судьбах мира,
а в среду и в четверг
изобрести машину паровую
или открыть новейшую звезду,
а в пятницу мечтать о том о сем
(о голубых глазах не забывая),
неделю напролет жалеть сирот,
цветами восхищаться,
в субботу выкупаться докрасна
и на устах твоих уснуть спокойно…

Воскресным утром, после завтрака,

услышать запах кролика…

Любовь в гусиной коже

Ода вечности (Перевод Ю. Левитанского)

Какой-то день, день лета, когда пчелы
настраивают в ульях пианино,
когда вода не принимает никого
и стать ничем
мечтает дождь
не без причины.

Есть что-то большее, чем музыка, в вещах,

когда уж окрыленные мужчины
из заводской вдруг вылетают черноты.
Вступи в нее —
бессмертным станешь ты!

Известно это: черви —

они-то все испортили!
Все в глине копошатся,
часы заводят в дереве.
И кланяется дерево,
и тихо в осень пятится.
Покинуто. Одно.

Оно отдаст вам вечность за сочувствие,

за ласковое слово,
за чье-нибудь лицо,
что сумрак не укрыл.
Гром. Аплодисменты
голубиных крыл.
Падение расстрелянной звезды.
Падение звезды.
Паденье
без начала и конца.

И слышен дроби полет вкруг божьей главы,

и снежно в душе бузины, как в душе скупца.

Четвероножки (Перевод Б. Слуцкого)