Прикосновения (СИ)

— Шептуны не обозначали себя очень давно, — задумчиво произнес один из членов совета. — Они еще существуют? Те, что проявлялись последние сто лет, жалкое родство.

Ниршан усмехнулся, конечно речь шла о шептунах, что умели летать по воздуху, становились невидимыми для глаз, обладали даром искажать пространственные характеристики материи, возвращать с того света. Одним словом, работали с материей. Измельчали нынче борцы за свободу. Повымерли.

— У нас были сведения о шептуне. Но из-за накладки операций, подозреваемые погибли без раскрытия себя, — сообщил Ниршан, встречаясь со злым взглядом Гуй Ли, вряд ли он забудет так скоро этих двух обнимашек. Тем лучше.

— Возможно, им удалось завладеть сведениями о передвижениях моста. И теперь они бьют по магнитным полям пытаясь обнаружить его. По сведениям разведки, подозреваемые хотели активировать его с помощью радарной установки. Через системы ПВО. Наблюдали, как в искривлённом пространстве отражаются точки. Мы не знаем, умеют ли они видеть, — заметил Велигор Янчжун.

На этом доклад был завершен.

Совет старейшин Арктиков решил создать рабочую группу с двумя координаторами.

Ниршан Линь главный, Гуй Ли его заместитель. Куратор со стороны Велигор Янчжун. Требовалось разобраться в ситуации и понять, что произошло над Афоном.

Ближе к вечеру Ниршан нашел адрес беглянки. Вычислил по лицу Сони, а вот на прекрасную нимфу, что так просто кинула его, в базе данных не нашлось.

Девушка существовала только в записях на видеокамерах клуба. Он смотрел в открытое досье на фотографию Юлии Хайлюй и бесился. Желанная вьяна, что была с ним, не эта! Девушка не та. Ее передвижения обрывались по указанному адресу. Оплата всех расходов происходила по карточке Юлии Хайлюй. У него естественно возник вопрос, кто же та, что была с ним? Ниршан велел установить оперативной группе слежку. Взял район под наблюдение.

К вечеру ему привезли перепуганную блондинку Соню. Бледная, девушка дрожала под взглядом следователя, еще не восстановилась после ночного веселья, и как замершая овечка растерянно лепетала:

— Я не помню. Проснулась дома. Юлия улетела ночью. Как это не сестра? У меня лишь одна сестра.

Опрос соседей показал, что они лгут. Всем будто стерли память. Но как!? Девушка жила с семейством Хайлюй три месяца, появилась не откуда и исчезла в никуда. Называла чету родителями. Представлялась дочерью.

— Личность не установлена, — резюмировал Киф помогающий в поисках. — Они ничего не нарушили. Досье у семьи чистые. И вне нашей юрисдикции и у нас нет основания для возбуждения дела.

Ниршан мрачно хранил молчание. Должно быть что-то, ну хоть что-то! Какая-то зацепка, деталь, улика… «Сима», вот как назвала ее пьяная подружка на танцполе. И кто-то из соседей припомнил, кажется, девушку звали Максима. Необычное имя. Он когда-то знал одну, очень давно.

— Объяви ее в розыск, — предложил Киф.

— Уже.

— Назначь награду.

— Уже.

— Может другие варианты?

— Без вариантов, — раздраконился в конец Ниршан, разгибая в руках монету Турина, казалось еще немного, и он согнет кругляш в трубочку. — Займись этим. А мне с мостом нужно разобраться.

***

Казань, Москва, Санкт-Петербург, Архангельск, Хельсинки, Стокгольм, Осло, множество городов Европы, Варшава, Киев, Рига, Минск. Круг замкнулся. Я сделала дополнительный крюк до Стамбула, в Тбилиси, в Баку. Я перелетала с одного места на другое. Двигалась из точки А в точку Б, как заведенная, но ничего не наблюдала.

Все наши дерзкие стремления обернулись пылью. Если Мост Вечности и существует в реальности, то я его не вижу.

Месяц пустых разъездов вынудил позвонить отцу Кириллу.

— Не могу.

В трубку молчали минут пять, а потом он сказал:

— Нынче на Афоне мошкары много. Отдохни. Езжай в Париж. Послушай, поэтов. Погуляй по улочкам.

Отец Кирилл положил трубку, а я затопала ногами и замахала руками от нежелания ехать в Париж. Послушать поэтов, значит пообщаться с сумасшедшим Луи. Ему, наверное, лет сто. Выживший из ума, постигший мир душой грозно-великий карлик пылал молитвою также ярко, как обжора запорами. Луи старался молиться, но в расплывчатом пустословии, каждый раз из его рта вылетали одни оскорбления. Он гордился ими, считая, что владеет давно утраченным мастерством похабника. Братья называли его поэтом, потому что он сочинял стихи. Он жил какое-то время на Афоне, и увидеться со старым знакомым будет приятно. Хотя приятность эта сама по себе страшно экзотическая.

— Ой-ой-ой, кто пришел? Маленькая Максима, сияния небес под грохот не существования. Ох-ох-ох. Соблазни меня детка ст, сте, ст, ст. Гребанные буквы. Ебно. М-м-м, сокровище дождевых червей.

Обычное приветствие в его книжной лавке, ломящейся от старых книг с потолка до пола. Оплатить чтение или покупку понравившегося экземпляра, можно нелепой просьбой от Луи, а можно и чем-то невинным, как улыбка или комплимент самому себе. Луи далеко не всегда берет деньги.