Прикосновения зла (СИ)

В углу кабинета располагалась искусно вытесанная из белого эбиссинского камня статуя богини правосудия Эфениды.

— Говорил ли твой господин, благородный Мэйо, что имеет злой умысел против почтенного советника Фирма? — начал допрос префект.

— Нет, уважаемый. Клянусь в этом.

Нереус почти не солгал. Всё о готовящейся шалости он узнал из записок Мэйо, а не с его слов.

— Говорил ли твой господин, благородный Мэйо, чтобы ты ш"eл на площадь, чинил препятствия почтенному советнику Фирму и нан"eс ему побои?

— Нет, уважаемый. Он ничего такого не говорил.

— Видел ли ты в тот день почтенного советника Фирма, обращался к нему, касался его одежды?

— Я видел советника Фирма, уважаемый, но не обращался к нему и пальцем его не тронул.

Это была чистейшая правда. Нереус лишь помог приладить крышку к бочке и выкатить её из города…

— Бесполезно, — Макрин спл"eл пальцы на животе. — Они не признаются. И даже не думают о том, чем для всех нас может обернуться эта глупая проделка. Верно, Мэйо?

Молодой поморец хранил молчание.

— Ответствуй мне! — потребовал Макрин.

Единственный сын и наследник сара Таркса улыбнулся отцу:

— Я практиковался в изящных искусствах, как ты и хотел.

Нереус каждым волоском почувствовал, как поднялась и заклокотала буря родительского гнева.

Казалось, сар, подобно громовержцу Туросу, метн"eт испепеляющую молнию, и от нерадивого отпрыска останется лишь кучка пепла.

— Мэйо… Мэйо… — Силан покрутил тяжёлый перстень. — Я помню тебя шаловливым мальчонкой с глазами агнца… Ты сидел у меня на коленях и рассуждал о справедливости. Сколько воды утекло с тех пор…

— Агнец? — процедил Макрин. — Я вижу перед собой оскал волка.

Префект глубоко вздохнул и продолжил беседу с юношей:

— Помнишь, мой мальчик, как ты нарядился нищим и просил подаяние, высмеивая жадность итхальских торгашей?

Мэйл гордо расправил плечи и уставился на Силана с дерзким самодовольным видом:

— Они гонялись за мной по всему городу, но так и не поймали.

— Тот скандал удалось быстро замять… А весной, весной ты заставил весь город судачить о твоих проделках, — осуждающе сказал префект. — Напомни, за что ты тогда столкнул в отхожее место почтенного Латса?

— Он в"eл себя неподобающе с девочками из борделя. Я счёл, что говнюку место не в приличном обществе, а среди таких же вонючих фекалий.

— Да-да, — покачал головой префект. — Потом был портовый смотритель…

— Мерзкая гнида! — Мэйо стиснул подлокотники. — Он решил сэкономить и кормил бедняков, трудившихся у причалов, отвратительной тухлой рыбой. Оскорблял их, бил и морил голодом. Я видел тех несчастных и не смог молча пройти мимо.

— Это была изощр"eнная месть, — усмехнулся Силан. — Мои люди вместе со стражей неделю искали бедолагу. Ты запер его в каком-то сарае на восточной охране. Я читал донесение, что там стоял бочонок с водой, а пол, словно ковром, был устлан протухшей рыбой. Вонь, мухи, червяки… В заточении смотритель слегка повредился рассудком и проклинал тебя до седьмого колена.

— По делам ему награда.

— Память подводит… — Седой префект неспеша помассировал виски. — Это случилось до пожара на рынке?

— Да.

— Ты устроил страшный переполох!

Мэйо хмыкнул в кулак:

— Всего-то спалил один прилавок. Мне рассказали, что торговец тканями насмерть зас"eк раба за поданный к столу остывший хлеб. Я угостил его самыми горячими леп"eшками, какие только смог отыскать.

Силан посмотрел в окно:

— Ты пронесся через весь рынок на горящей телеге и опрокинул её, чуть не раздавив того купца.

— Я не собирался его убивать. Он кинулся спасать товар и сж"eг себе руки. Кажется, лишился трёх пальцев, зато, я надеюсь, надолго усвоил урок.

— А чем тебе не угодил почтенный Гартис?

Нереус вздрогнул.

Помедлив с ответом, Мэйо сказал:

— Мне донесли, что он по глупой прихоти истязает рабов, избивает их палкой…

— И кто же дон"eс на него? — сар Макрин сжал кулак. — Не этот ли геллиец?

Нереус перестал дышать. Липкий страх сковал тело.

В голосе Мэйо зазвенел металл:

— Клеймо на руке и ошейник никак не обесценивают его слова, отец.

— Я велел оскопить раба. Но ты не подчинился. Я отправил тебя в конюшню. Но ты сбежал. Я советовал быть сдержанным и почтительным. Но ты смеёшься в лицо мне и самой Эфениде!

— Мэйо… Мэйо… — улыбнулся Силан. — Я осуждаю твои методы, но уважаю твою убеждённость и принципы.

Макрин сердито поджал губы:

— Он мог бы с таким же рвением отстаивать интересы своего Дома, а не кидаться на защиту черни и рабов!

— Сказать по правде, в этот раз твой сын оказал услугу всем нам. Я не боюсь гнева Императора и открыто заявляю, что ч"eрному афарскому культу не место в Поморье.

Макрин красноречиво поглядел на префекта:

— Поэтому на площади не было вигилов, а Мэйо и его дружки беспрепятственно проторчали в борделе до ночи?

— Мне донесли на Мэйо задолго до начала представления, но, сам понимаешь, как порой неповоротлива и медлительна бывает служебная колесница…

— Советник требует сурово наказать виновных, — напомнил Макрин.

— И не придавать делу широкую огласку, — добавил Силан. — Он справедливо опасается насмешек столичных сплетников.

— Врагу не пожелаешь такого позора.