Прикосновения зла (СИ)

— Мой дед, — сообщил нобиль, давая себе короткую передышку. — Мог за ночь утолить любовный голод семнадцати похотливых красоток! Нам есть к чему стремиться, геллиец!

— Пусть вовеки не померкнет его слава…

— Ерунда! Я дождусь самой долгой ночи в году и поимею два десятка блудливых кобылок! Начну с моего персика!

Итхалька завизжала, когда поморец уткнулся лицом ей в грудь, целуя торчащие соски.

— Мой нежный персик! — промурлыкал Мэйо.

Рыжие островитянки жались к Нереусу, поглаживая его живот:

— Приходи к нам снова… Ты такой хорошенький… Ласковый красавчик…

— Они тебя любят! — счастливо выкрикнул нобиль. — Любят!

— А кого любишь ты, Мэйо? — решился спросить невольник.

— Мне кажется, что тебе известен ответ…

— Сестру?

Пьяный поморец уставился в потолок:

— Я всегда кидался грудью на волны. Желал запретного. Недоступного. Читал развращающие ум книги. Слушал философов, которых били камнями за безнравственные речи. Мечтал жениться на сестре…

— Подружился с рабом, — добавил Нереус.

Мэйо разразился смехом:

— Верно! Я почти сразу решил загадку. Отец выбрал тебя по одной лишь причине: между нами нет ничего общего. Ты — простой деревенский парень, трусоватый и невообразимо скучный. Моя полная противоположность.

— Согласен, — грустно улыбнулся невольник.

— Только видишь ли в чём дело… Противоположности притягиваются. Ты не такой уж тихоня. А я — пока ещ"e не полный псих.

— И на это мне нечего возразить.

Мэйо глянул на раба с хитрым прищуром:

— Покуражимся так, чтобы сам Мерт не захотел видеть нас в своём загробном царстве!

Шум с улицы заставил Нереуса насторожиться. Он выглянул в окно и прошептал:

— Там стражники… И вигилы… С факелами.

— Это за нами, — осклабился нобиль. — Девочки, сожалею, но мы вынуждены откланяться…

Он слез с кровати и наспех обмотал бёдра куском ткани.

Геллиец на ходу нырнул в свою тунику.

— Наверх! На крышу! — позвал Мэйо.

За удивительное проворство невольник мысленно сравнил хозяина с хорьком.

Поморец выскочил на декоративный балкончик, ловко вскарабкался по выгнутой руке кариатиды, и стало понятно, что этот путь для побега он использует не в первый раз.

Вечер погрузил улицы Таркса в синеватый сумрак.

Нобиль прошёл по крыше на задний двор и перепрыгнул на соседнее здание. Нереус молча следовал за господином.

Мэйо добрался до закреплённой на стене решетки, увитой плюшем, и бесстрашно полез вниз.

Коснувшись босыми пятками мостовой, поморец огляделся.

— Нужно спешить.

Хозяин и раб юркнули в ближайшую подворотню.

Мэйо петлял, стараясь выбраться из западни, но квартал был оцеплен, и повсюду сновали ищейки.

— Проклятье! — выругался нобиль. — Кажется, волки Силана вот-вот вцепятся нам в глотки.

Пробежав вдоль высокого забора, поморец остановился.

Все выходы оказались перекрыты.

— Я подсажу тебя, — сказал Мэйо. — Там небольшой парк. Выйдешь к ручью, он приведет на пляж. Оттуда без труда добер"eшься до виллы.

— А как же ты? — взволнованно спросил Нереус.

— Со мной ничего не сделается. А тебя, если поймают, изобьют до полусмерти, просто потому что могут.

— Пусть бьют. Я останусь.

— Лезь! — рявкнул Мэйо. — Они умеют не только бить, но и сношать непокорных во все отверстия. Хочешь из-за глупого упрямства лишится зубов и до утра вылизывать вигильские члены?

— Нет, — буркнул раб, цепляясь за стену. — Твои аргументы красноречивы и убедительны.

— Я восемь лет изучал риторику.

— Храни тебя Вед, хозяин.

— А тебя Дэйпо, геллиец.

Оставшись в одиночестве, Мэйо сел на каменный парапет и свесил тяжёлую, гудящую голову.

Поблизости замелькали факелы.

— Эй, бродяга! Встань и назовись! — потребовал один из представителей закона.

Нобиль поднялся в полный рост:

— Я — Мэйо, сын Макрина, единственный наследник Дома Морган, потомок Веда и носитель ихора.

— Высокородный господин, вас желает видеть префект Силан.

— Бедный старик соскучился по мне! Уважу его седины и плешь! К слову, пошлите моему отцу известие, что я заночую в гостях. Пусть не тревожится напрасно…

Крепкий восемнадцатилетний невольник стоял перед префектом вигилов Таркса, достопочтенным Силаном, повинно свесив светловолосую голову.

Справа от раба, в высоком кресле, восседал его господин.

Чёрные волнистые пряди нобиля были небрежно разбросаны по узким плечам, из-под густой ч"eлки озорно сверкали большие глаза. Хитрая улыбка то и дело скользила по тонким, плотно сжатым губам.

Префект Силан повелительно махнул рукой и два стражника в карминовых плащах захлопнули двери кабинета.

Началась финальная стадия закрытого слушания дела.

— Перед лицами Богов и во имя правосудия, — хрипло произнес префект. — Свидетельствуй, ничтожный раб.

— Вы приказываете мне свидетельствовать против моего хозяина?

— Да, — строго произнёс ещё один участник заседания — сар Макрин.

— Свидетельствую, — робко отозвался невольник.

Суровый лицом префект на шестом десятке лет сохранил стать и военную выправку. Поверх тоги он носил красный плащ простого кроя с витым серебряным кантом и перекидывал подол через согнутую в локте левую руку, как любили делать многие люди его поколения.

Над головой Силана висел кнут с витой рукояткой — символ власти и справедливого суда.