Прикосновения зла (СИ)

— Ты думал, что это молодой хозяин? — хихикнула рабыня. — Он не стал бы тебя целовать! Господин Мэйо равнодушен к мужской красоте. Он сам говорил мне, что любит заглядывать под юбки, а не под тоги.

— Разве нобилям не всё равно, кто их ублажает?

— Ты ещё не понял, что твой хозяин — особенный? — девушка легла на грудь невольника.

— Понял, — Нереус поискал глазами поморца, но того, разумеется, уже не было в комнате. — Где он?

— В кабинете Тхона.

Геллиец обнял Йину:

— Прошлой ночью мы долго разговаривали… Пили вино, словно добрые приятели… Я не помню, когда заснул. И не знаю, спал ли господин.

— Он болен и ему нужно принять лекарство. Сможешь подсыпать щепотку порошка в еду или вино?

— Подсыпать? — удивился Нереус.

— Да.

— А это лекарство… Оно поможет?

— Я слышала, как жрец пообещал госпоже Пинне, что болезнь непременно отступит. Не волнуйся, в составе лишь немного свинца и целебные травы с высокогорий.

— Хорошо, я постараюсь.

Йина снова поцеловала геллийца и принялась стягивать с него тунику:

— Почему ты до сих пор в одежде? Раздевайся скорее!

— Я… Хотел спросить…

— Позже! Научись дорожить каждым светлым мгновением. Их так мало в нашей жизни, — Йина решительно избавилась от платья. — Мы не принадлежим себе и беззащитны перед несправедливостью.

Нереус обхватил её за талию. Он сгорал от неодолимого желания поскорее войти в распахнутые врата наслаждения.

Взять Йину.

Хоть на несколько мгновений стать её полноправным хозяином.

Ладони скользили по тонкой девичьей коже, губы искали горячих поцелуев.

Два молодых красивых тела слились воедино, и геллиец растворился в этой пьянящей безумной страсти.

Она заставляла двигаться всё быстрее, дышать полной грудью.

Нереус запрокинул голову и прорычал:

— Ты — моя. Моя. Моя!

Он упал лицом на подушку, сминая пальцами тонкое одеяло:

— Йина… Я выкуплю тебя… И увезу с собой. В Лихт.

Девушка перевернулась на бок:

— Я не хочу отсюда уезжать.

— Почему? Ты будешь свободна!

— Моё сердце навсегда останется здесь.

Нереус закусил губу, едва не застонав от досады:

— Ты любишь его. Признайся! Любишь Мэйо!

— Нет.

— Зачем ты лж"eшь мне? Я же вижу.

— Дурак!

— Йина, послушай…

Рассердившись, она тряхнула волосами и соскочила с кровати.

— Он ласков с тобой, но это не любовь, — продолжил Нереус. — Вы никогда не сможете быть вместе.

— Замолчи.

— Йина. Я дам ему лекарство, сделаю всё, чтобы не подпустить к нему смерть… Обещаю тебе!

Рабыня надела платье и сколола на плече фибулой:

— Мне пора идти. Прощай!

Нереус перевернулся на спину. В бессильной злобе он стучал кулаками по одеялу.

Дав волю чувствам, раб заревел, как раненый зверь. Затем поднялся и, шатаясь, побрел через вереницу комнат.

Мэйо сидел в кабинете, за длинным столом, что-то быстро записывая. Услышав шаги, нобиль отложил стилос.

— Доброе утро, хозяин, — пробормотал Нереус.

— Доброе утро, геллиец. Вчерашнее обильное питие напоминает о себе жёстким похмельем?

— Я был с Йиной. Она… любит вас, господин.

— Меня? — усмехнулся нобиль. — Ты что-то путаешь.

— Я в этом уверен.

— Мне нужно разобраться с одним мерзавцем самого высокого пол"eта. Будет непросто, но кое-какие мысли уже имеются. Желаешь присоединиться?

— Да! — воспрял духом Нереус. — Благодарю, что дали мне шанс, хозяин!

— А Йина, если тебе интересно, влюблена не в меня, а в мою сестру Виолу. Девочкам нравится играть в опасные игры и выкручивать нам члены ради собственных прихотей.

Геллиец надолго потерял дар речи.

— Сходи на кухню и позавтракай, — сказал Мэйо. — Нечего стоять тут с таким лицом.

— Я думал, мы сегодня вернёмся в конюшню…

— Тхон доложит отцу, что я усердно тружусь с рассвета. И в этом есть солидная доля правды.

— А если сар Макрин захочет убедиться лично?..

— Не захочет. У него хватает других дел.

Нереус на всякий случай смягчил тон:

— Вы ещё не принимали свои лекарства?

В чёрных глазах поморца заплясали багровые искры:

— Я не буду жрать медуз, пить ослиную мочу и натираться грязью вперемешку с чудодейственным пчелиным дерьмом! Если ты подсыпешь какую-нибудь дрянь мне в пищу, я тебя кнутом исполосую! Ясно?

— Бейте, — дерзко ответил невольник. — Коли это нужно для вашего исцеления, хоть насмерть запорите.

Мэйо стукнул кулаком по столу:

— Молчать!

Раб и нобиль глядели друг на друга, гневно раздувая ноздри.

Нереус знал, что должен уступить — опустить глаза и встать на колени — но продолжал упорствовать.

— Подойди, — требовательно заявил поморец.

Невольник приблизился к столу в полной уверенности, что сейчас получит несколько крепких зуботычин — и хорошо, если кулаком, а не бронзовой печатью, которой Мэйо скреплял письма.

— Ты обучен чтению?

— Да, хозяин. Кое-что понимаю.

— Читай, — нобиль протянул ему короткую записку.

Когда Нереус пробежал глазами по строкам, от его лица отхлынула кровь.

На главной площади Таркса было многолюдно. Здесь горожане обменивались новостями, заключали сделки, спорили и клялись перед статуей Веда, вырезанной из слоновой кости.

Императорский советник Фирм, только что приплывший в Поморье на торговом судне, вошёл на площадь в сопровождении личной охраны, слуг и группы жрецов паучьего культа.