Прикосновения зла (СИ)

— Отложим поездку, — сказал Нереус. — Я пойду?

— Иди. Найду тебя позже. Когда дочитаю.

Невольник поднялся и вышел из комнаты навстречу радостно скачущей ребятне.

Маленькая девочка с лентами в кудряшках потянула невольника за тунику:

— Понеси меня.

— Хорошо, — Нереус взял её на руки и пош"eл следом за мальчиком лет девяти.

— Где твой ошейник? — спросила малышка.

— Хозяин снял его.

— Так можно?

Геллиец не успел ответить. Его опередил мальчик:

— Да, но нежелательно.

Девочка выпятила губу:

— Давай снимем ошейник с Мейкны. Она добрая. И с Атины. И с Эбеллы.

— Родители будут против, — нахмурился мальчик.

— Почему?

— Это нарушит правила Дома. Все наши рабы старше одиннадцати лет должны носить ошейники.

— Фу-у… — заявила малышка. — Так намного красивее.

Мальчик пожал плечами:

— Нельзя нарушать правила.

— Правила можно менять.

— На севере у рабов забирают даже имена. Вместо них дают прозвища.

— Он ведь не с севера! — возмутилась девочка. — Он с юга! Да?

— Да, — улыбнулся Нереус.

Площадка для игр, где малышня могла резвиться под присмотром нянек, давно наскучила детям.

Они разбегались по разным закоулкам, ходили на берег моря, уезжали верхом за холмы.

— Сколько ты стоишь? — поинтересовалась любопытная малышка.

— Точно не знаю, — ответил геллиец. — Дорого.

— Дороже чем лошадь?

— Конечно, дороже! Глупая! — вновь вмешался мальчик. — Посмотри, какой у него браслет.

Нереус поймал на себе чей-то взгляд и обернулся.

Две рабыни следили за ним, прячась у колоннады.

— Эбелла сказала, что геллийцы умеют зачаровывать птиц с помощью волшебной музыки, — уверенно произнесла девочка.

— Да, — подхватил мальчик. — Ты должен научить нас этому! Прямо сейчас!

Островитян поставил малышку на землю:

— А если я откажусь?

— Тебя выпорют за дерзость! — Мальчик топнул с недовольной гримасой.

Нереус глянул на него свысока:

— Хорошо. Я покажу вам чудо. Мне нужна свирель. И птица. К примеру, курица.

— Он покажет! — громко крикнул мальчик.

За короткое время на площадке для игр собралось немало зрителей.

Молодые рабыни всячески старались привлечь к себе внимание геллийца. Они кокетливо поправляли волосы, как бы случайно обнажали плечи, бросали в сторону парня призывные взгляды.

Но их чары не действовали.

Нереус думал о Виоле.

Думал так усердно, что…

Она пришла. Йина несла над хозяйкой пёстрый эбиссинский зонтик.

Поморская аристократка жестом подозвала островитянина:

— Что здесь творится?

— Я буду зачаровывать птицу.

На щеках Виолы проступили пятна:

— Это Мэйо тебя заставил? Очередная его дурацкая выходка?!

— Нет, госпожа. Дети приказали мне.

— Дети?

— Вы можете поучаствовать, если хотите.

— Что нужно будет делать?

— Ничего сложного. Просто подержать курицу.

Белую наседку принесли в мешке.

Нереус аккуратно вынул е"e, успокоил и отдал Виоле.

— Прошу тишины, — сказал раб. — Я начинаю играть.

Негромкая мелодия полетела над площадкой.

Лихтиец смотрел в чёрные глаза девушки, пытаясь передать ей с помощью музыки то, что не мог выразить словами.

Виола завороженно слушала. И улыбалась.

Нереус взял из её рук притихшую курицу, посадил на землю, слегка придавив.

Когда птица опустила клюв к песку, невольник начертил свирелью полосу от её головы к ногам Виолы.

Белая наседка застыла как вкопанная.

Нереус выпрямился и поднял руки над головой.

Простой деревенский трюк произв"eл огромное впечатление на собравшихся.

— Госпожа, — шёпотом сказал Нереус. — Освободите птицу. Сотрите черту.

Виола присела и провела по песку ладонью.

Как только черта исчезла, курица ожила, закудахтала и побежала в кусты.

— Невероятно! — воскликнула сестра Мэйо. — Какое удивительное колдовство!

Геллиец поклонился ей:

— Благодарю за помощь.

Маленькая девочка с лентами в кудряшках потянула невольника за тунику:

— А секрет-то? Секрет скажи.

— Ты знала его с самого начала, — таинственным шёпотом ответил Нереус. — Правила можно менять.

— Правила можно менять, — сказал Мэйо, толкнув Альтана пятками.

Нереус ехал рядом на выкупленном поморцем Апарктие.

— Только меняется всё не в лучшую сторону.

— Поясни, — попросил геллиец.

Нобиль хмуро поглядел на него:

— После дня Исхода уцелевшим тланам пришлось открыть для себя новый мир. Они не умели возделывать землю, ухаживать за виноградниками, разводить скот. Проблему решили рабы. В те дал"eкие годы хозяева и невольники трудились вместе, обедали за общим столом и считались одной семьёй. Не было ни ошейников, ни клеймения. Золотые и серебряные серьги выдавали за особые заслуги. Носить такие считалось честью.

Мэйо пот"eр глаза и продолжил:

— Времена изменились. Скоро мы прид"eм к тому, что есть почти во всех имперских провинциях. Устав от гн"eта и безысходности, рабы начнут хвататься за оружие. Вырезать семьи, частью которых давно перестали быть.

— За убийство хозяина всех его рабов распинают на крестах.

— Мне это известно. Тебе это известно. Всем это известно. Но каждый день где-нибудь совершается подобное преступление. Я не хочу, чтобы вдоль поморских дорог висели раскл"eванные трупы.

— Мэйо…

— Никто не желает прислушаться к моим словам. Меня высмеивают и считают сумасшедшим.

— Мэйо…