Прикосновения зла (СИ)

Гартис орал не своим голосом. Палач спалил ему брови и оставил ожоги на носу.

— Ты плохо терпишь боль, — Услышал работорговец. — А теперь прими наставление, вонючий ублюдок. Если мне донесут, что ты по своей прихоти и скудоумию издеваешься над невольниками, бьешь их без причины, я вернусь. Вернусь, затолкаю эту палку в твой жирный зад и стану вращать, пока ты не захлебн"eшься собственным криком. Тебе понятно?

— Да, — всхлипнул Гартис.

— Доброй ночи, почтенный.

Мэйо бросил тлеющую палку в ручей и растворился во мраке…

После бурной ночи Нереус проснулся с неспокойным сердцем. Йина безмятежно дремала на его плече.

Повернув голову, раб увидел полулежавшего на софе Мэйо. Нобиль придвинул столик поближе и лакомился остатками ужина.

— Господин, — позвал геллиец, желая убедиться, что вс"e происходит наяву.

Поморец призывно махнул рукой:

— Иди сюда.

Нереус выбрался из-под одеяла и, не прикрыв наготы, опустился на ковер возле ног хозяина:

— К вашим услугам, господин.

Мэйо скривил рот:

— Опять за старое? Поешь со мной. Нужно хорошенько набить желудок.

— Это необходимо для… отсечения плоти?

— Нет, — ухмыльнулся нобиль. — Просто ещё не скоро удастся как следует подкрепиться.

— Вы куда-то уезжаете?

— Вроде того. Не болтай. Ешь молча.

Вскоре и Йина очнулась ото сна.

Рабыня грациозно поднялась с кровати и, не спрашивая разрешения, уселась на край софы. Девушка прильнула к Мэйо, погладила его по волосам и щеке:

— Бедный мой… Опять измучен бессонной ночью…

Нобиль пот"eрся о её ладонь, поцеловал игривые пальчики:

— Не жалей меня. Так было нужно.

— Я знаю.

— Лучше скажи, что там сестра? Здорова ли?

Наблюдавший за странной сценой Нереус услышал незнакомые нотки в голосе господина и заподозрил, что это нечто большее, чем братская забота.

— С ней вс"e в порядке, — ответила рабыня. — Тревожится за вас.

— Напрасно. Я полон сил, идей и планов.

— Ваши ночные отлучки…

— Тс-с-с! — Мэйо поцеловал её, вынуждая смолкнуть. — Поведай лучше, ты обучила премудростям любви нашего скромника?

— Геллийский вепрь! — с придыханием ответила Йина. — В нём столько нерастраченного чувства!

— А как этот паршивец краснеет! — расхохотался нобиль. — Его застенчивость приводит меня в восторг!

Услышав слова хозяина, Нереус против воли зарделся до кончиков ушей.

— Вот! Погляди сама! — Мэйо указал на лицо невольника. — Горит огнём стыда!

Проглотив финик, поморец обратился к рабу:

— Послушай, Нереус. В любви нет ничего плохого. Она даёт нам силы жить. Так пишут мудрецы. Теперь ступай к себе. Помойся, смени одежду и жди сигнала.

Мэйо устало откинулся на подлокотник:

— И ты иди, Йина. Хочу побыть один. Час-два передохнуть перед грозой.

Геллиец быстро глянул в окно: там голубело небо, ясное, без единого облачка.

Сидеть без дела было сущим мучением. Нереус изводил себя худыми мыслями. В итоге раб принял решение проследить за хозяином и выяснить о какой грозе шла речь.

Бродя по дому, геллиец случайно обнаружил рыдающую Йину.

Она забилась в закуток под лестницей, вытирая слезы подолом платья.

— Кто тебя обидел? — Нереус тронул девушку за плечо.

— Молодой хозяин… — всхлипнула Йина.

— Мой хозяин?!

— Молодой хозяин что-то натворил… Его отец в жутком гневе. Призвал… к себе для объяснений… Мне страшно за Мэйо!

Нереус побежал по ступеням наверх, запрыгнул на декоративную панель и ползком пробрался в нишу, через которую в покои главы семейства по праздникам сыпали благоухающие лепестки цветов.

Отсюда нельзя было что-то рассмотреть, но отчётливо слышались зычные голоса поморцев.

— Где ты был этой ночью? Отвечай! — грозно выкрикнул сар Макрин.

— Развлекался со своими рабами, — без запинки выдал Мэйо.

— Лж"eшь! Наглец!

— В чём ты меня обвиняешь?

— И у тебя хватает дерзости спрашивать?! Ты избил достопочтенного Гартиса, изуродовал его лицо, негодяй!

— Он подал на меня жалобу?

— Нет, Мэйо. Он сказал людям, что не узнал нападавшего. Но жене, разумеется, открыл правду! Эта мудрая женщина написала письмо твоей матери, умоляя оградить их семью от несправедливого преследования!

— Значит, ты до сих пор читаешь её почту?

Удар кулака по столу заставил Нереуса вздрогнуть.

— Не твоё дело! — проревел сар Макрин. — Говори! Сейчас же! Зачем ты искалечил Гартиса?

— Я не помню.

— Врёшь! Смотришь мне в глаза и бесстыже врёшь.

— Это всё болезнь. Наверно, я снова ходил во сне…

— И хлестал горящей палкой почётного члена городского совета! Оскорблял его! Грозился убить!

Мэйо не спешил с ответом.

— Я устал от этих диких выходок, — Макрин заговорил чуть тише. — Убирайся прочь, к скоту. Неделю будешь жить в конюшне, трудиться наравне с рабами, есть ч"eрствый хлеб. Позор семьи!

— Это всё, отец?

— Я поручу вилику следить за тобой. Решишь отлынивать от работы, всыплю плетей.

— Теперь могу идти?

— Да, можешь. Подальше с моих глаз.

Нереус выполз из ниши, спустился в коридор и побежал за хозяином. Тот вышел отдышаться в крытую галерею.

— Мой господин!

— Чего тебе? — с улыбкой спросил Мэйо.

Он выглядел усталым, но ничуть не расстроенным.

— Вы проделали это всё с почтенным Гартисом… из-за меня?

— Убил двух птиц одним камнем. Теперь отцу как минимум неделю будет не до твоих яиц.