Прикоснуться губами к рассвету

На удивление, за столом царило полное единодушие и стояла такая умильная атмосфера радости и веселья, что я даже не смогла никого упрекнуть в отсутствии манер. Новый жених Стейси, видимо, уже произвел приятное впечатление на отца, потому что папочка был необыкновенно любезен и учтив. Стейси о чем-то шепталась с Дастином, бабушка и дедушка с удовольствием поддерживали разговор отца с женихом. Увидев меня, Дастин, тут же извинившись, вскочил со своего места, отодвигая для меня стул на резных ножках. Сегодня он был одет в костюм горчичного цвета, светло-серую рубашку и синий галстук с мелкими ромбами. Радовало хотя бы то, что сегодня его волосы не были прилизаны, а просто слегка зачесаны назад. Я решила, что если буду с ним меньше разговаривать, то у меня не возникнет сильного приступа отвращения.

Праздничный ужин в кругу семьи. Что может быть скучнее? Отец произнес тост, мы поздравили друг друга с Рождеством и принялись кромсать в своих тарелках бедную индюшку. Поскольку я была уже сыта и в рот мне не лез ни один кусок, хотя надо отдать должное маме — на этот раз она превзошла саму себя. Индюшка была просто великолепна! Запеченная до золотисто-янтарного цвета, она так и блестела под светом лампочек люстры. Запах был изумительный. Украшенная овощами и специями, индюшка выглядела как невеста на выданье, но я оставалась равнодушной к такой красоте. Дастин, видимо, желая пробудить во мне аппетит, а может, и по другим корыстным целям, то и дело подливал мне вино, и знаете, это возымело действие. После третьего бокала он уже не казался таким противным и склизким. Мы что-то весело вспоминали, о чем-то спорили. Время от времени поворачивая голову в сторону мамы и папы, я замечала довольные физиономии. А глядя на сестру, я удивлялась тому, что она весь вечер смотрела только на своего друга, которого звали Майкл, и, как мне позже показалось, Стейси действительно была влюблена. Разглядывая время от времени этого Майкла, я не могла сказать о нем ничего плохого. Он был вполне сдержан, но не молчалив и смело поддерживал разговор с отцом и дедом, не стесняясь высказывать своего мнения по тому или иному вопросу. Мама была очень весела и не в меру болтлива, но это не портило вечер. Бабушка и дедушка в основном слушали, изредка вставляя реплики в общий разговор, а чаще спорили друг с другом, сколько дедушке стоит пить и что есть.

Вечер продолжался. Мы уже были достаточно сыты и веселы, поэтому размяться было всеобщим желанием. Первым предложил танцы папа. Это особенно удивительно было слышать от него, так как папа, который терпеть не мог танцы, тем более дома, предложил это первым. Мама, тут же подхватив эту идею, запорхала к музыкальному центру и, врубив на всю громкость веселую мелодию, повисла на отце, закружив его в белом танце. Последовав примеру родителей, мы разделились на пары — Стейси с Майклом, мы с Дастином и даже неутомимые бабушка с дедушкой, не желая нам уступать, демонстрировали мастер-класс.

Уже поздно вечером, когда я почувствовала, как гудят мои виски, решила незаметно уйти к себе, чтобы принять горизонтальное положение, но, как на грех, за мной увязался Дастин. Отшучиваясь, я уговаривала его, чтобы он оставался и продолжал веселиться, но этот идиот, видимо, решил действовать по своему плану. Извинившись перед моими родственниками, Дастин догнал меня в коридоре возле моей двери.

— Ты что, решил преследовать меня? — пошутила я, не зная, как еще от него отделаться.

— Да нет, просто хочу еще раз пожелать веселого Рождества. Здорово, что твои родители пригласили меня, — Дастин притянул меня к себе, чтобы поцеловать, но, увернувшись от поцелуя, я вырвалась из его объятий.

— Спасибо. И тебе веселого Рождества. Слушай, Дастин, я не хочу с тобой ссориться, но говорю последний раз. Между нами ничего, кроме дружбы, быть не может. То, что мы с тобой один раз переспали, не считается. Это была ошибка. Я была пьяна и ты тоже.

— Я так скучал без тебя. Тони, ты сводишь меня с ума. Какая ты красивая в этом платье, — не обращая внимания на мои слова, Дастин продолжал нашептывать всякую чушь. — Позволь мне сегодня остаться? — умолял он, нагло щупая у меня между ног.