Прикус смерти

– Ну ладно, – сдалась она. – Холодильник и комнату для вскрытий не обещаю, но у нас есть ещё одно занимательное помещение.

Комната и правда оказалась интересной. Располагалась она на другой стороне коридора и была одной из немногих, дверь у которой была прикрыта.

Ольга дёрнула ручку и дверь поддалась.

– Ты везучий, – хмыкнула она, пропуская Мирона вперёд.

Кабинет был большой – больше того, где квартировали Иван с Ольгой – но настолько заставлен, что места для манёвра почти не оставалось.

Полки шкафов, стоящие вдоль стен столы, коробки, громоздящиеся друг на друге – всё было завалено тем, что вполне попадало под понятие «интересное». Различные рукоятки, лезвия, ножи, кинжалы, стилеты, биты, металлические палки, кости и черепа, лишённые плоти, тряпки и элементы одежды. Глаза Мира разбежались. Он, зачарованный, побрёл вдоль стеллажей, словно пятиклашка, впервые попавший в музей.

– Этим всем кого-то убили? – потрясённо прошептал он, усилием воли сдерживая руки, которые так и тянулись что-нибудь потрогать.

– Нет, конечно – засмеялась Ольга. – На самом деле, убийства у нас случаются не так и часто.

Флёр романтики разом померк, но Мир упрямо дошёл до другого конца комнаты, где на стене обнаружилась школьного вида доска, исписанная неразборчивым почерком и завешанная пришпиленными яркими магнитами фотографиями.

Фотографии группировались по какому-то, понятному лишь автору принципу. Здесь были и орудия преступлений, и люди, и даже крупные изображения травм различной степени тяжести. Взгляд зацепился за женское лицо с висящей почти по центру карточки. В памяти что-то колыхнулось. Казалось, он совсем недавно видел это квадратное, широкоскулое лицо со слишком грубыми для женщины чертами. Но где? Ответ словно вертелся на уголке сознания, но упорно ускользал.

От фотографии тянулась меловая стрелка к другой карточке. Мир сначала ничего не понял в этой мешанине красного, но потом заметил бугорок ключицы и понял, что видит перед собой художество маньяка-кровососа.

И тут, словно сработал триггер, перед глазами всплыла картина его квартиры, перерытые в поисках денег шкафы и пачка полароидных снимков, выпавших с полки и рассыпавшихся по полу. Он точно видел женщину на одной их тех фотографий.

Полароид был тайной страстью Германа. Противник всего современного и удобного, тот носился с этим доисторическим агрегатом, как курица с яйцом, и фотографировал всё, до чего дотягивался объектив. Получалось, на непритязательный взгляд Мирона, весьма посредственно, но количество фотокарточек с каждым днём неумолимо росло.

Потрясённый своим открытием и не знающий, что с ним делать, Мир безропотно позволил увести себя в офисный кабинет и до самого возвращения Ивана отпивался любезно предложенным чаем.

Мир уже успел успокоиться и заскучать, когда повисшую в кабинете тишину разорвал оглушительный звонок стационарного телефона.

Ольга сняла трубку и обменялась с кем-то парой коротких фраз.

– Прости, мне нужно ненадолго уйти, – сказала она, поднимая тяжеленный журнал, который заполняла до их прихода.

– Ладно, я посижу тут, – пожал плечами Мирон.

Женщина рассеянно кивнула, поправила на носу огромные очки и торопливым шагом покинула кабинет.

Лисицын объявился спустя несколько минут, как будто только и ждал, когда уйдёт коллега.

Выглядел он задумчивым.

– Ерунда какая-то, – пробормотал Иван, падая на свой стул и доставая листок бумаги. – На всех жертвах зубная формула похожа, но немного отличается. Как будто на них напал один человек, но, как бы это выразиться, в процессе роста зубов, что ли. Звучит как бред.

Звучало как правда. Вампирские клыки – штука ещё более непредсказуемая чем зубы мудрости. Мирон не замерял их, но был почти уверен, что иногда клыки мешаются слишком сильно, а иногда вылезают не дальше уровня родных зубов.

Иван смерил Мирона долгим задумчивым взглядом и вдруг выдал:

– Открой рот.

Мирон опешил от такой наглости, поэтому даже не сопротивлялся, когда его сцапали за подбородок, задрали голову и больно сжали углы челюсти, заставляя открыть рот.

Палец скользнул по кромке клыков и Мирон, наконец, отмер.

С силой прикусив наглые пальцы, он отшатнулся и прошипел:

– Ты совсем ошалел?

– Обычные, – не обращая внимания на трясущегося от злости Мира подытожил Иван. – Значит, я прав и у вас перед охотой прорезается дополнительный комплект зубов.

– У тебя тоже такие скоро прорежутся, – ядовито прошипел Мирон. Лицо Ивана болезненно дёрнулась и Мир почувствовал гаденькое удовлетворение. – Но ты мог просто спросить, а не лезть мне в рот руками, которыми три минуты назад копался в кишках.

– В кишках я копался в перчатках, – Иван открыл ящик стола и зарылся в него едва не с головой. – Ну где они? Я же точно оставлял парочку штук…

Поиски, судя по всему, окончились успехом. Иван выложил на столешницу пакет с пластмассовыми ложками и похожий на зубную пасту тюбик, после открытия крышечки которого в кабинете явственно запахло стоматологией.

Иван выдавил нечто зелёное, остро пахнущее мятой на ложку и протянул Мирону.

– Прикуси.