Прилёт кометы

Это был вечер того же дня, когда месье Бриньяк в сильном волнении разбил фарфоровую посуду. С приближением сумерек при мысли об этом ужасном небесном сиянии лавочник нервничал всё больше и больше. Он слышал уже практически все страшные предсказания, распространявшиеся в массах, и по своей простоте верил в худшие из них — особенно в те, что сулили разрушения и вечное проклятие.

Он осторожно передвигался по своей лавке, словно готовый в любой момент убежать, если вдруг что-то случится. Его жена и дети шли сзади, она успокаивала их, и ни на секунду не выпуская из виду.

Внезапно входная дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое. Один из них тут же обвил руками шею месье Бриньяка.

— Отец, это я — Энрик, твой сын!

Узнав его, старик разрыдался от счастья.

— Мой сын! — всхлипнул он. — Это правда ты? Прошло так много времени…

Молодой человек прервал его:

— Я позже всё объясню, отец. А сейчас я хочу, чтобы ты обслужил этого джентльмена, которого я привёл сюда…

Второй человек был значительно старше и в данный момент выказывал все признаки сильного нетерпения. Он тут же произнёс:

— Пачку неаполитанской бумаги, мой дорогой друг. И поторопитесь. Обязательно неаполитанскую, я не пользуюсь никакой другой. Хорошо держит чернила. Нет, не заворачивайте — нужно немедленно уходить. Ночь скоро закончится, а у меня ещё много дел.

Крепко зажав бумагу под мышкой, он побежал к двери, бросив через плечо:

— Я буду ждать тебя через час, Энрик.

— Кто это был? — удивлённо спросил владелец магазина после того, как карета с грохотом отъехала от двери.

— Хозяин, на которого я работаю, — сообщил Энрик. — Он взял меня в помощники, после моего знакомства с ним в Оксфорде. Отец, этот человек однажды станет знаменитым, если не при жизни, то, по крайней мере, после смерти. Его зовут доктор Галлей. Он английский астроном и математик. У меня есть всего час, чтобы побыть с тобой, отец…

— Но… один час! — простонал старик. — Ты ведь семь лет не был у отцовского очага…

— Я вернусь, может быть, через неделю, — пообещал сын, — и останусь подольше. Но сейчас — только на час, а потом я должен отправиться в обсерваторию синьора Кассини и проработать всю ночь.

— Всю ночь! Что за работу ты должен выполнять, Энрик?

— Я математик, отец, и всю ночь буду работать с ручкой и бумагой, помогая Кассини и Галлею прокладывать курс кометы по небу.

Месье Бриньяк побледнел.

— Сын мой, какое отношение ты имеешь к тому злу, что вот-вот ввергнет мир в огонь и разрушение?

Молодому математику потребовалось много минут, чтобы объяснить своему взволнованному отцу, что свет, висящий в небе, несмотря на свой устрашающий вид, — это всего лишь небесное тело, находящееся за миллионы миль от Земли, и оно такое же безобидное, как звёзды.

— Неужели ты не понимаешь? — воскликнул сын. — Ах, когда же свет науки и разума прояснит умы людей? Слушай внимательно, отец. Земля — это шар, глобус. Она вращается в космосе вокруг Солнца, как и все планеты со своими спутниками. И то, что приводит людей в ужас — это не что иное, как ещё один элемент Солнечной системы, орбита которого пока неизвестна.

— Но сегодня вечером или вскоре, доктор Галлей с помощью Кассини и его телескопа проложит его небесный курс, и если доктор Галлей прав, это будет означать одно из величайших открытий всех времён! Он уже подозревает, что у кометы замкнутая орбита, периодически возвращающая её к Солнцу. Наши расчёты покажут нам, так это или нет. Если мы…

— Энрик!

Сын остановился, внезапно осознав, что совсем забыл о том, что его отец ничего не понимает в таких вещах.

— Энрик, ты ставишь меня в тупик своими словами. Просто ответь мне на один вопрос, и я буду удовлетворён: правда ли, что комета, как вы её называете, не станет… не станет…

— Уничтожать Землю? — с улыбкой закончил Энрик. — Я клянусь тебе всеми святыми, отец, что такого просто не может произойти! Разум запрещает это!

Глава 4 Люди на комете

Под монотонный грохот нескольких сотен мощных ракетных двигателей космический корабль «Дискавери» грациозно оторвался от Земли и устремился в космос. Длинная и стройная, оснащённая крыльями для управления полётом в атмосфере, бериллиевая стрела неуклонно ускорялась под действием ракетных двигателей. Её клапаны утоляли голод бледно-голубой жидкостью «Тринотекс», в несколько сотен раз более мощной, чем бензин.

Час спустя, когда земная атмосфера была пройдена без происшествий, капитан Джеймс Уиллоби, Ам-НЙ-б-22, космикон класса А (по простому — космический навигатор), внимательно просмотрел список своей команды. Каждый раз, как он встречал знакомое ему имя, в основном это были космиконы класса А и Б, он удивлённо приподнимал брови. Замечательная команда. Полсотни отважных людей, привыкших к тяготам космических путешествий, не страдающих от космической тошноты и не испытывающих беспокойства от отсутствия нормальной земной гравитации.